Антонов коллайдер - страница 18

Бесконечный поток мыслей прервал голос свыше: доброжелательная диктор сообщала об успешном прибытии на «Белорусскую». Я бросил взгляд на электронный циферблат часов – таймер показывал, что до встречи с адресатом оставалось чуть более одиннадцати минут, – и, едва двери раскрылись, пулей вылетел из вагона. Надо торопиться, если не хочу навлечь на себя гнев корпоративных богов. Ведь они, как известно, бывают крайне жестоки.

Если «Краснопресненская» известна заполонившими её крысами, то «Белорусская» – главное пристанище московских бомжей. Здесь, если пройти от вокзала под мостом в сторону Лесной, уже лет тринадцать находится постоянное место дислокации самой большой столичной банды бездомных, поэтично именующей себя Белый Легион. Вероятно, нейминг происходит от бывшего названия этого места, в эпоху российского псевдокапитализма именовавшегося Белая площадь. То была цитадель белых (не думаю, что это совпадение) воротничков, представляющих интересы крупных англосаксонских корпораций. Теперь же в тёмное время суток даже местные полицейские сторонятся этого мрачного чертога; что уж говорить о рядовых жителях: тут тебя или ограбят, или похитят, взяв в рабство и потребовав у родственников солидный выкуп, а то и вовсе зарежут, если будешь кричать. Разумеется, власти об этом произволе знают, но ничего сделать с ним не могут, а может, и не хотят: поговаривают, что главарь банды – то ли индийский, то ли иранский маг и чародей, тайно приведший многих нынешних московских чиновников к власти и богатству. Этакий Распутин нового времени (помнится по школьной программе, был такой исторический персонаж – не путать с нашим Великим Верховным Правителем, это другой). Также ходили слухи, что будущий предводитель Легиона был рождён во чреве одной из тех бедных женщин, что вынуждены беременными поневоле сидеть в грязных переходах метрополитена и со страдальческим видом просить милостыню. Некоторые городские языки шептали, что дитя было отпрыском цыганской колдуньи, которую купила в бессрочное рабство московская ОПГ, державшая в далёких девяностых прошлого века развитую сеть всякого рода попрошаек столичной подземки. И якобы, когда этот заведомо обречённый на страдания ребёнок повзрослел, священная месть не заставила себя ждать: босс ОПГ был то ли отравлен, то ли сражён так называемой чёрной порчей, при которой тело здорового человека начинает гнить, будто он уже несколько дней как умер.

Все эти мысли роем навозных мух жужжали у меня в голове, пока ноги несли под полуразбитый, забомблённый неприличными AR-граффити мост, за которым располагался мой третий адресат. Старые курьеры говорили, что до прихода Белого Легиона ещё можно было выйти из метро сразу на Белую площадь, но теперь тоннель был замурован бомжами, а сама платформа стала то ли их складом, то ли пыточной, то ли вообще местом для сакральных жертвоприношений. Поэтому я был вынужден подняться с Кольцевой и, следуя отображаемому на линзе маршруту, пересечь пустую неприветливую площадь вокзала, чьи пути вели в сторону Белорусской области. И по мере приближения к заданному месту всё яснее начинал осознавать, куда, собственно, спешу. И всё сильнее к горлу подступала тошнота вперемешку с уже ставшей привычной тревогой.

Новые проблемы не заставили себя ждать. На подходе к мосту я был «любезно» встречен отрядом из четырёх бомжей, источающих непередаваемое амбре и вооружённых не хуже реального военного отряда: у двоих пухлых бородачей в грязных руках теплились родные АКМ 2024, созданные в эпоху активного замеса с Западом; третий – вытянутый и сутулый, с рыжими длинными дредами – был увешан лентой боевых гранат; последний – натуральный карлик, да притом ещё и беззубый – держал в крошечных пальцах два выкрашенных в пошлое золото