Антримексы - страница 2

– Любимый мой мальчик, ты же знаешь как сильно мы с папой любим тебя и ни в коем случае не хотели сделать тебе больно. Ты даже не представляешь, каких сил мне стоило, сказать тебе об этом. Когда, я была маленькой, мы с родителями очень часто переезжали. И ты знаешь, за восемь лет мне пришлось сменить школу четыре раза. Ты представляешь, сколько раз я пыталась привыкнуть к новому дому, к новой школе. Зато у меня было очень много друзей, и ты знаешь, это огромный плюс в данной ситуации.

Макс медленно сел и посмотрел на маму.

– А где мы там будем жить? – тоскливо поинтересовался мальчик.

– Там у нас будет свой собственный дом. Дом моей бабушки, – улыбнувшись ответила мама. Она заметила, что Макс свыкается с мыслью о переезде и ему стало легче. Ее это очень обрадовало.

– Прости меня мам, что я так повел себя я не хотел обидеть Вас с папой, просто мне еще очень сложно в это поверить, – опустив голову, еле слышно произнес мальчик.

– Я все понимаю, вот увидишь, тебе там понравится, будешь обустраивать свою новую комнату, найдешь новых друзей и грусть пройдет.

– Наверное ты права. А когда мы переезжаем?

– Мы должны успеть к началу школьных занятий.

– То есть у нас одна неделя?

– Да, всего неделя, а работы еще очень много.

Макс улыбнулся и обнял маму.

– Поможешь нам с папой со сборкой вещей? – довольным голосом спросила мама.

– Конечно, – с натянутой улыбкой, но уже с более хорошим настроением ответил Макс.

«Спустя неделю активных сборов мы въезжали в наш новый маленький городок, вплотную уставленный двухэтажными домами. Каждый из которых смотрел на меня своими оконными проемами, будто огромными глазищами, так и мечтавшими проглотить. Настроения в этот момент не было от слова совсем. Где мы? Зачем мы здесь? Нет, нет, это не правда, увезите меня обратно, домой. Спустя несколько минут наших разъездов по городу мы наконец остановились возле какого-то странного, ничем не примечательного дома. Неужели это он?

Этот дом принадлежал маминой бабушке. Она умерла, когда маме было восемнадцать, и дом перешёл к ней по наследству. Он был старый, но в нем можно было жить, если многое отремонтировать. Дом небольшой, двухэтажный. На первом этаже была гостиная, кухня, ванная комната и спальня. Запах пыли и застоявшегося воздуха смешивался с едва уловимым ароматом выцветших обоев и древесины, пропитанной временем. Гостиная, самое большое помещение на первом этаже, была заставлена старой мебелью, покрытой толстым слоем пыли. Тяжелые бархатные портьеры, выцветшие почти до серого, не пропускали почти никакого света, создавая атмосферу полумрака. В центре комнаты стоял большой дубовый стол, за которым, по маминым рассказам, собиралась вся семья на праздники. На стенах висели потемневшие фотографии, изображающие неизвестных людей, – родственников бабушки, чьи лица казались призрачными и далекими. Кухня была не большая, но уютная. Старая плита, похожая на реликвию, стояла в углу, не далеко от буфета, переполненного старой посудой. Каждый предмет хранил в себе частичку истории семьи. На стенах висели полки, уставленные разными банками. Ванная комната была самой современной частью дома, хотя и она нуждалась в ремонте. Старая ванна с пожелтевшей эмалью стояла в углу, рядом с умывальником с потрескавшейся раковиной. Трубы шумели, издавая странные звуки, словно жалуясь на свой преклонный возраст. Спальня на первом этаже была маленькой и скромной. Простая деревянная кровать стояла в центре комнаты, покрытая пыльным покрывалом. Рядом с кроватью стояла тумбочка, на которой стояла пожелтевшая фотография молодой женщины – маминой бабушки. Ее улыбка казалась такой живой и такой теплой. Воздух в комнате был пропитан запахом лаванды и древесины, запахом времени, запахом жизни, которую дом хранил в своих стенах. Поднявшись на лестницу, скрипучую, как старая колыбель, мы с мамой поняли, что работа будет огромной, но и наградой будет возможность воссоздать в этих стенах новый дом, наполненный жизнью и теплотой, храня при этом память о прежней жизни…»