Тот воспринял новость без всяких эмоций.
Теперь все стояли, и граф тоже встал, продолжая, однако, курить сигару.
Стемнело, матросы подвешивали фонари к леерам, с реки тянуло холодом и сыростью. Настало время расставаться.
Медленно и с видимым удовольствием граф последний раз затянулся голубоватым дымом и опустил раскаленный конец остатка сигары в маленькую серебряную чашу с водой.
– Что случилось? – спросил Вильдавре.
Граф повторил:
– За нами следует какой-то корабль.
Головы пассажиров машинально повернулись в сторону ночной тьмы за кормой.
– Вы хотите сказать, что какое-то судно поднимается вверх по реке вслед за нами? – вскричал д’Юрвиль. Потом пожал плечами. – В это время года? Не может быть! Это чистое безумство!
– А может, король послал военный корабль в помощь Квебеку? – раздался чей-то голос.
Пейрак улыбнулся:
– Что за опасность грозит Квебеку? И кто мог прознать о том, что я собираюсь в Квебек осенью?
– Бывают мысли, которые быстрее кораблей и которые способны влиять на умы на расстоянии.
Граф помотал головой:
– Мне не хотелось бы примешивать сюда колдовство. Король Франции не из тех, кто управляет королевством с помощью магических заклинаний, и уж точно не позволит никому влиять на себя. В любом случае, как вы только что изволили заметить, мне кажется, что король приложит все усилия, чтобы его судно пришло в Квебек раньше, чем станет река, и… раньше нас.
– Вы не верите в колдовство, господин де Пейрак?
– Я этого не говорил.
Пейрак наклонился, чтобы разглядеть, кто это спросил. Может, Фальер, может, кто-нибудь из акадийцев, Вовенар или Сент-Обен. Подошел Эриксон:
– Есть ли у вас для меня какие-либо распоряжения, монсеньор, в отношении этого судна?
– Пока нет. Мы стоим на якоре, и лучше всего нам так и оставаться до рассвета. К тому же не подлежит сомнению, что неизвестный корабль, как и мы, не может двигаться в темноте.
Лаврентийский лоцман сказал, что на самом деле судно, о котором может идти речь, сломалось где-то возле северного берега, не доходя до Крысиного мыса.
– Это очень далеко, – заметил Карлон, который задумался, завернувшись в плащ до самого носа. – А как вас смогли предупредить?
– Меня предупредили люди, которых я отправил на сушу сразу за мысом Гаспе и которые обеспечивают наши тылы на южном берегу. Они посылали курьера-индейца, который и принес известие.
– Может быть, какой-нибудь корабль шел из Акадии? – вставила Анжелика.
– Не думаю. Нас бы предупредили об этом, когда мы были в Тидмагуче. Кроме наших кораблей, я не вижу, кто из акадийцев рискнул бы плыть по реке Святого Лаврентия в это время года. Наши либо остались на восточном берегу, либо догнали «Голдсборо». Был еще «Бесстрашный» корсара Ваннерейка, но он отплывал на Карибы. Как вы думаете, господин де Вовенар, кто-нибудь рискнул бы? Ведь вы поднялись ко мне на борт, вместо того чтобы поставить на карту в этой авантюре свой сторожевой катер?
– Ясно, не стал бы рисковать, – пожал плечами Вовенар.
Ему было нечего волноваться. Он ехал в Квебек, чтобы добиться у Фронтенака освобождения от налогов и встретиться с дамой, на которой собирался жениться. Он обитал в лесу и понятия не имел о распрях владельца «Голдсборо» с Новой Францией. И не видел ничего дурного в том, чтобы воспользоваться случаем и проехаться в столицу на комфортабельном корабле в наилучших условиях.
– А может, это английское судно?
