Апофис 2068 - страница 10

В центре прозрачного лабиринта мерцали трехмерные проекции, на которых светились цифры и графики.

Скоро повисла абсолютная тишина, лишь где-то в коридоре гулко раздавались чьи-то уверенные шаги.

В зал вошла группа людей в белых термокомбинезонах, на которых ярко выделялись шевроны с эмблемой медицинских войск. Они выстроились среди парящих цифровых картинок.

В самом центре встал высокий жилистый мужчина. Почти лысый, с едва очерченными бровями над глубоко посаженными глазами. Он крепко сжимал челюсть, и видно было, как желваки ходят под кожей его широких скул.

– Итак, дневное распределение, – заговорил он надсаженным голосом.

Я узнала этот властный тембр, он звучал из стен дезинфекционного бокса. Возвышаясь, как Колосс, в центре зала, мужчина монотонно зачитывал подразделения, за которыми закреплялись городские районы, поселки и деревни.

– Всем все ясно? Вопросы есть? Новенькие ко мне на инструктаж, – закончил он речь, словно дверь металлическую захлопнул.

Когда поток людей исчез в коридорах прозрачного лабиринта, в центре зала осталось всего несколько человек.

Жилистый мужчина подошел ближе, зорко цепляя взглядом наши лица.

– За каждым из вас будет закреплен на первую неделю старший бригадир. Ваша нянька, проще говоря. Он будет давать вам наряд на день, будет инструктировать и следить за каждым вашим действием, особенно за пределами нашего пункта. Слушаться беспрекословно. От того, насколько вы будете подконтрольны, зависят ваша жизнь и здоровье. Все серьезно, это реальный мир, а не компьютерная игра. Здесь не существует вашего решения и мнения, действуем по проверенным алгоритмам, разработанным специалистами. Вопросы задавать можно, но на долгие объяснения и диалоги времени нет. У нас работа двадцать четыре часа в сутки, без выходных и праздников. Специальные психологи будут следить за вашим эмоциональным состоянием. Все их рекомендации выполнять. Если прописывают препараты – принимать. Любые близкие, интимные контакты запрещены. Долгие разговоры между волонтерами не приветствуются. Вы должны быть собраны и ответственны, учиться разумно распределять свое время.

Быстро сканируя наши коды на запястьях, он расставлял вновь прибывших между людьми с нашивками IMO.

– За мной, – он щелкнул сканером по моему запястью и пошел к выходу.

Я ринулась за ним, поглаживая плечо, внутри которого растекалась ноющая боль от поставленной утром прививки. На волонтерах медицинских войск тестировали новые образцы вакцин от постоянно мутирующего вируса.

Синяя линия на полу вела к грузовому лифту.

Едва мы подошли к двери, замигал датчик движения и створки разъехались. Пока лифт плавно летел вниз, я, искоса поглядывая на строгого инструктора, наконец решилась спросить.

– Как мне к вам обращаться?

– Марк.

– Вы занимаетесь техническим и программным обслуживанием медицинских роботов?

– Иногда. Я главный врач пункта.

Когда двери лифта открылись, зажегся тусклый свет ламп. Передо мной распахнулся огромный бункер размером со стадион. Это был склад, который вмещал в себя тысячи роботов: на стационарных подушках, передвижных андроидов, роботов-погрузчиков, похожих на гигантских жуков. В ряд стояли медицинские электрокары. На стеллажах лежали груды разобранных кибернетических механизмов, а также биокибернетических протезов, упакованных в стерильные пакеты. Были здесь и медицинские инструменты в стерильных боксах, и физиоприборы – ручные и стационарные. А в маленьком закутке за старой железной дверью стояли стеллажи до потолка с пачками стерильных мешков для трупов и свернутые тюки простого целлофана.