Мы возлежали на огромном мягком матрасе под сенью тропической растительности. На дизайнерском столике возле нас ведерко с бутылкой охлажденного шампанского, бокалы и гора разных блюд на любой вкус: сыры, морепродукты, ананасы, канапе, клубника в сливках и всё такое.
– Дорогой, попробуй этот фрукт, какой он сладкий, – улыбнулась мне эта, ничем не прикрытая, красивая кукла.
– Тебя как звать-то? – спросил я.
– Эва.
– Очень приятно, я – Эдам, – пошутив, я расслабился на мягких подушках и надкусил фрукт со вкусом манго…
Очнулся я в сыром и вонючем подвале на железной койке без матраса во вшивых и окровавленных лохмотьях стиля лагерей 1930-х, в грязных сапогах и с дикой болью в животе. А вместо красивой девушки, на соседней койке восседал тощий лысый уголовник, сплошь покрытый татуировками, он склабился гнилыми зубами и чавкал, ковыряясь ложкой в миске, наполненной тошнотворной бурдой.
– Где мы? – спросил я.
– Очухался жмурик? Поздравляю, мы в аду…
6 декабря 1934 года Ренату разбудил звонок телефона. Соседи за стенкой испуганно молчали и не спешили к аппарату – ночью могли звонить только хамиссарше. В одной ночной рубашке Рената выскочила в коридор и сняла трубку.
– Товарищ Дамирова, срочно на совещание.
– Товарищ Бекия? Конечно, буду.
– Машина вас уже ждет.
– Немедленно выхожу!
Она знала, что произошло в самом начале декабря. Да и вся страна знала. Даже соседи за стенкой устроили поминки по Первому Секретарю Венинградского обкома ВКП(б), и кто-то из гостей в разгар горестного веселья спьяну спел под гитару: "Ой, огурчики-помидорчики, Скалин Тирова убил в коридорчике!" Тот певец не знал, что в соседней комнате живет сотрудник НХВД с розовым наганом. Соседи перепугались, набили морду этому несознательному гостю, разбили гитару о его голову и вышвырнули вон.
Но Ренате на этот скандал было наплевать. Она сама ждала расстрела. Начальник транспортного отдела, выслушав её объяснения по поводу операции в метро и обстоятельств убийства товарища Дышкина, отстранил её от оперативной работы на время следствия, приказал сидеть дома и никуда из Москвы не выезжать. Целый месяц было тихо, на допросы её не вызывали, казалось, совсем забыли.
Пользуясь, как ей казалось, последними деньками на свободе, она бесцельно бродила по Москве. Город готовился к генеральной реконструкции, и многие красивые здания были обречены на снос. Особенно это было заметно на улице Сладкого. Вот редакция газеты "Правда" в одном доме с похоронным бюро – гроба от "Райкоммунхоза". Почти египетский монумент на Светской площади – это памятник Конституции, вывеска читается как КИНО-ПОРН – это кинотеатр "Горн", где шел фильм «Предательство Марвина Блейка», с знаменитой фразой Бетт Дейвис: «Я бы с удовольствием поцеловала тебя, но я только что помыла волосы»…
Думая, что её скоро арестуют и накопленные за время службы деньги на черный день уже не понадобятся, она стала их тратить на свои удовольствия. Сходила в ГУМ и ЦУМ. Купила приличное пальто, платья и блузки. Не такие шикарные и заграничные, какие ей дарил Махов, покупая в Торгсине за валюту, а может даже у воров, но весьма качественные и достаточно модные вещи.
В форме сотрудника НХВД она по улицам просто так не гуляла, считая себя недостойной носить портупею и фуражку с красной звездой. Слившись с толпой гуляк и приезжих, она бродила по центральным проспектам и любовалась витринами, новостройками и вездесущими портретами Скалина.
