***
«Тот ли сметана невкусная, то ли я еще не в форме…»
Аполлинарий отодвинул миску.
– Эй, жирдяй! – донеслось откуда-то сверху. На ветке сидела Берта и приветственно махала лапой.
– О, а ты как здесь? – удивился он.
Кошка проворно сбежала по ветке, спрыгнула на ступени.
– Хорошо устроился, Аполлинарий, – она оглядела новую веранду. Взгляд упал на миску со сметаной. – Ух ты!
Не дожидаясь приглашения и не спросив разрешения, окунула лапу в миску. Облизала.
– Пойдет, – удовлетворенно хмыкнула она и уткнулась мордочкой в миску.
Аполлинарий лишь только головой покачал: не каждый день встречаешь того, кто наглее тебя.
Завалился на удобную лежанку.
– Что нового, Берта? – спросил он.
Кошка что-то замурчала, полностью увлеченная процессом поглощения сметаны.
– Чего? – не понял Аполлинарий.
– Ну, чего-чего… – Берта с сожалением оторвалась от миски. – Так, по мелочи… Ну, вот, например, Джек утром выхватил люлей.
– Да ладно! – удивился Аполлинарий.
– Прохладно! – Берта села за задние лапы облизываясь. – Хирург натравил на него свою пехоту в количестве десяти котов. Выловили за околицей и отбуцкали за милую душу. Но Джек, надо признать, тоже не лох какой, бился до талого. Но тех было элементарно больше!
– Десять котов?! – удивился Аполлинарий. – Откуда?
– А ты думал, под Хирургом только двое ходят? – засмеялась кошка. – У него целая армия, в основном из бродячих. Хирург хоть и мудак, но лидер прирожденный. Это факт.
– И где сейчас Джек? – спросил кот, чувствуя что-то вроде сожаления. Подумать только: он переживает из-за собаки!
– Лежит дома, стонет, зализывает раны. Грозится всех поубивать, – кошка снова принялась за сметану.
Аполлинарий встал со своей лежанки, сбежал по ступенькам, вскарабкался по яблоне и перепрыгнул на забор.
– Э! А ты куда? – Берта подняла удивленную, перемазанную сметаной мордочку.
– К Джеку! – послышалось с улицы.
– Я с тобой!
– Догоняй!
***
– Вы самые тупые, бездарные, бесполезные коты во всем этом сраном мире! – Хирург был в бешенстве. Он быстро ходил по пыльному чердаку, бросая испепеляющие взгляды на испуганных шестерок.
– Почему Джек еще дышит?! Вас было десять! Десять, вашу мать! Десять против одного!
– Босс, но это же собака! – возразил Косой. На него было жалко смотреть: Джек выбил ему зуб и порвал ухо.
– Да ему прививку надо сделать от бешенства! – проныл Гайморит, поджимая перебитую лапу. – Как давай там зубищами своими хлопать и лапами размахивать. Я, босс, думал, что нам точно кирдык!
– А Берта?! Почему она еще жива?!
– Да она как… я не знаю! – Косой обескураженно развел лапами. – Она словно тень, ее хрен поймаешь!
Хирург влепил ему по морде. Кот взвизгнул, зажался в угол, боязливо поджав хвост.
– Значит так! Вам неделя, чтобы решить вопрос с собакой, залетным и этой кошкой! Пошли отсюда!
***
Аполлинарий и Берта сидели на заборе, глядя на Джека. Зрелище было печальным. Исцарапанный, истерзанный пес лежал возле своей будки, прижав лапу к заплывшему глазу. Черная шерсть на боках местами была содрана, обнажились глубокие раны.
Аполлинарий задумчиво провел по своим уже зажившим царапинам – боль собаки он мог себе представить отчетливо.
– Всех порву! – гудел пес. – Вот только на лапы встану, все кровью умоются!
– Джек, их тупо больше! – возразила Берта.
– Да мне все равно! – рявкнул пес. – Вот еще всякая шалупень будет мне свои грабки в морду совать!
Аполлинарий спрыгнул во двор, похлопал собаку по мощной лапе.
