Апология Православия. Письма отцам - страница 30

Вся трудность в слабости веры. Отсюда вся муть. Вера говорит о существовании. Неверие верит в небытие, неверие – неверность Богу. И мы далеко отпали от Бога. Мы пропитаны тем, что называется грехом, мы в этом живём, это привычно для нас. И из этого состояния мы смеем выступать судьями всего и вся. Потому и нет веры. Вера появится тогда, когда поставишь себя на подходящее тебе место, когда поймёшь, что не дотягиваешься ты ни до чего высокого и крайне редко прикасаешься к чему-либо существенному. Когда скажешь: «Верую и исповедую, Господи, что Ты есть Христос, Сын Бога Живого, пришедший в мир грешников спасти, от них же первый есмь аз». Вот тогда вера зажжётся, воспылает, и начнёшь ты действительно спасаться, а не стихи писать. И к этому ведут тебя твои стихи.

Церковная жизнь чем-то похожа на экзотический вид спорта: выстаивания церковных служб, их частота, дороги к храму – всё это довольно большая нагрузка, требующая постепенного подхода, постепенного вхождения в этот напряжённый ритм. Но только такая жизнь даёт право на надежду. Это также похоже на некую наркотическую зависимость, когда тебе уже очень трудно жить без церковной молитвы, регулярной исповеди и причастия, и это единственный вид наркотиков, который дозволяется и благословляется, и настойчиво советуется к употреблению Господом Богом. Более того, возникновение такой зависимости означает достижение большой духовной высоты. Причастие Святых Таин – залог будущей вечной жизни и блаженства на небесах. Исповедь делает Суд Божий нестрашным для тебя. И регулярное посещение храма готовит тебя к вхождению в вечный храм рая Божьего, где веселие и ликование, и непрестанная ликующая хвала и славословие Богу. Представь, как нужно ликовать, насколько быть счастливым, чтобы непрестанно хвалить и славословить Бога… Путь к этому, трудный, но радостный – церковная жизнь.

Смирение всегда есть выход, оно становится выходом из абсолютно любой затруднительной ситуации. Смирение не есть забитость, таков взгляд на смирение извне. Но само смирение есть шаг внутрь. Флоренский писал, что смирение есть отрешение и нечувствие ко всему чувственному, воспринимаемому и даже мыслимому. Смирение есть тайна. Она подобна той тишине, которая есть в глубинах морей и озёр. И смирение вносит в душу мир, спокойствие, это величайшее внутреннее сокровище. Вся жизнь должна стать постепенным погружением в смирение, это путь к истинному бытию. И там, в этой глубине ты встретишь своё спасение, которое никто в этом шумном и грубом мире не заметит, а ты уже будешь спасён.

Понимаешь, папа (извини за всё тот же учительский тон – должно быть, в нём проявляется моя ущербность), в эту самую минуту жизнь не ограничивается только твоими чувствами и впечатлениями. Ты должен уметь почувствовать, что сию минуту что-то происходит с родными для тебя людьми, потому что их жизнь есть продолжение и восполнение твоей жизни. И связь здесь, подобно с тем, как это обстоит с умершими, – в молитве. В каком-то смысле мы все уже такие умершие. Молитвенная память – и ты присутствуешь в жизни другого человека, ощущая её как свою. И в этом также есть любовь.

С папой и дочерьми, 2002г, Солнцево

Господь соделал спасение посреди земли. Оно тихо и незаметно для внешнего глаза. Просто год за годом сердце сокрушается и душа светлеет, человек мягчеет, становится чище и возвышеннее. И смерть бывает тогда его тихим и окончательным торжеством, и чувства от такой смерти у близких светлые, мирные и даже торжественно-радостные. Вот наша цель. И путь к ней – в Церкви. Должна быть искренняя связь с Церковью. Через неё таинственно приходит вожделенное спасение.