Итак, всё от Бога. Лишь бы быть с Ним. Обнять Его и прильнуть к Нему. Быть в Нём, чтобы и Он был в тебе. Это главное. И в Нём тебе верен каждый, ибо мы все есть только в Нём. И когда кто-то предаёт тебя, он предаёт себя самого. В человека надо верить. Но это возможно, только если крепко веришь в Бога.
Я хочу туда, где нет уже никаких страданий, где они не нужны, где их даже невозможно мыслить. И я молюсь, чтобы Господь привёл меня туда, меня и моих присных.
Кто приближается к Нему, тот должен быть Ему послушен. Не хочешь слушаться – лучше не приближайся, тут шутки плохи. Должно быть, в раю уже не будет так, но здесь не рай, здесь нас спасают. И все вопросы после. Сначала надо вырваться из горящего дома, спастись из этого гибнущего мира, пахнущего смертью и адом. И даётся поприще – суровое поприще усилий и трудов, ограничения во многом, но и общения с Ним Самим. Узок путь, и немногие идут им. И кто против твоего узкого пути, тот враг твоего спасения. И не сразу будет ширина, не сразу благостность и мягкость, не сразу. Там, вдали, путь становится шире, потому что там он уходит вовнутрь.
Светлый взгляд на жизнь становится доступен, только когда забудешь себя, эту мерзкую сущность. Отвергнув себя, получаешь надежду. «Себя» – это свой пуп, всё своё «хорошее», «благородное», «доброе». «Я» – главная преграда между тобой и Богом, тобой и другими людьми. Яшка. И окаяшка, всё так и примазывающийся к твоему «Я». А ты, когда сделаешь всё повеленное тебе Богом, скажи, что ты раб недостойный и сделал только то, что должен был сделать. И когда говоришь что хорошее, знай, что говоришь не своё, а Божие, это Он говорит тобою, а ты всё равно можешь погибнуть, если не смиришься.
В последние годы одно печальное открытие следует за другим. От этого даже невольно смиряешься. Я оказался вовсе никаким не добрым. Мои отношения с людьми от восторженно романтических качнулись к мнительности, недоверчивости и обиде. За былыми друзьями видится ложь и эгоизм, призраки предательств окружили меня, и самому приходится часто вести себя холодно, а это большая боль. Жизненный путь тернист и однообразен, очень многое приходится терпеть изо дня в день и из недели в неделю. Главное – начинаешь видеть собственную испорченность, делающую необходимыми многие испытания, неизбежным – длительный, трудный, узкий путь вне общения с людьми. Надежда переносится из розовых мечтаний о грядущих жизненных победах и свершениях в область терпения, смиренного перенесения цикличности жизни и ожидания загробной жизни, а там, может быть, – и ещё дальше… Такому, какой я сейчас, рассчитывать не на что. Только с течением многих лет, может быть, Господь соделает из меня что-то путное. Поэтому остаётся только терпеть и идти этим трудным и тесным путём, не лишённым, однако, и многих утешений. Всё дело, действительно, в смирении. Смиряешься – и можешь терпеть. Не смиряешься – звереешь, а это смерть. То есть или смирение, или смерть. Выбор небогат. Но и за это следует благодарить Бога, потому что дальше могли бы быть гораздо более суровые развилки.
Не надо ада.
Жизнь неторопливо течёт, и мы течём по ней. Когда это течение совершается в Церкви, есть надежда, что оно вынесет тебя к Небу. Вне Церкви это течение сносит миллиарды в ад.
