Так бы хотелось, папа, чтобы конец твоей жизни осветила благодать Божия… Но вне Церкви это просто невозможно. А прийти туда можно только через глубокое личное покаяние, сокрушение сердца и трепет благоговения, отбросив все маски, обнажив душу. Как только появится благоговение – считай, что ты на пороге в новый мир, в Церковь Божию.
Милость Божия… Нет ничего дороже этого. На неё уповаем. Она безгранична. Она никогда не перестанет. Для неё вся наша земная жизнь – только пролог к бесконечному действу вечной блаженной жизни. И как великий могущественный творец, приступая к развитию действия в своём произведении, начинает с описания тяжёлого и скорбного детства главного героя, зная, что у него в преизбытке хватит творческих сил изобразить потом восхождение человека к вершинам счастья и могущества, так и Господь Бог попускает быть этому скорбному земному испытанию, чтобы потом только с большей силой явить то бескрайнее и ни чем не могущее быть омрачённым блаженство, для которого Он нас создал, призвав к бытию.
К сожалению, наша жизнь мало кому интересна. Мы недооцениваем силу своего эгоизма. Это вещь железная. Она целиком и полностью поддерживается условиями нашего воплощения, нашими непроницаемыми телесами, пространственными и временными преградами между людьми. Разлуки, расставания, забвение близких, невнимание и равнодушие к внутренней жизни другого – всё это и есть пространство смерти, в котором мы существуем. Лучики любви редки, и могут они исходить, по большей части, только от тебя самого, потому что ты ещё всё-таки во что-то веришь. Выход только в покаянии, в боли за себя самого, в муке лицезрения собственного отвратительного образа. Всё наше добро совершенно ничтожно и тонет в океанах холода, выходящего из нашего сердца. Вот и делай всё время добро, созерцая его убожество и ничтожество, стыдясь его, – но делай. Просто чтобы не было холода, чтобы хоть маленькой искоркой добра осветить полную тьму, в которую ты погружён. Добро даёт ощущение смысла. Отнесись с добром к человеку – и ты вдруг увидишь, что он не чужой. А до этого он отталкивал от себя всем своим видом, был неприступен, как ледяная глыба. То есть смысл в любви, даже в тех малых уродливых потугах, на которые мы в силах. Но ценно, братаны, наше свободное усилие, его направленность. А Бог силён Сам раздуть искорку до размеров Вселенной и восполнить Своей всемогущей силой то, что ты хотел бы совершить, но в чём тебя хватает только на символический жалкий писк. Бог действительно очень силён, Он абсолютно всемогущ, и за Ним дело не станет. От тебя требуется именно этот писк, растянутый на всю твою жизнь.
Эх, братаны, братаны! Жизнь горька. При всех своих утешениях, за которые непрестанно благодарю Бога. И могло бы быть всё намного горше, и это было бы неудивительно, это было бы поделом. Но, право, ведь есть надежда. Она заключена в Церкви. Не отталкивай от себя Церковь. Она твоя Мать. Прибегай к ней в своей жизни, и будет душе твоей покой. В конце концов, можешь философствовать, как хочешь, жить, как знаешь, только не отталкивай Церковь от себя. Всё суета, только не она. Храм Божий – место великой Святыни. Просто пользуйся всем тем, что предлагает тебе Церковь, и ты будешь причастен к Свету. И, может быть, Господь пошлёт тебе христианскую кончину – ты умрёшь в мире со всеми, исповедавшись и причастившись Святых Тайн, и после смерти начнётся твоя истинная жизнь – твоё блаженство, для которого ты и создан. Не отталкивай Церковь.
