Это был Стефан. Он проповедовал Благую Весть, говорил во всеуслышание, что Иисус разрушит старое святилище и вместо старого закона Моисея даст богоизбранному народу Новый Закон. Уже дал! Новый римский прокуратор ещё не был назначен. Власть немного ослабла, и в Иудее, вечно кипящем на огне недовольства котле, царили анархические настроения. В этот день ревнители Старого Закона вытащили Стефана из храма и силком привели к первосвященнику. Почувствовав накал страстей и полную безнаказанность, коварно улыбнувшись, Каиафа бросил толпе:
– Решайте его судьбу сами! Полагаюсь на вашу волю, сыны Израилевы!
Он умывал руки! Предоставлял толпе самой решать, как быть с отступником веры. Таким образом он благословлял жестокий самосуд. Толпа и не мечтала о таком подарке! Стефана погнали через весь Иерусалим за ворота города, тычками в спину, под крики и вопли, под ругань и проклятия. Все знали, что его ведут на смерть, знал это Каиафа, и знал свою участь Стефан. Его вели те же люди, что совсем недавно требовали распять Христа, а потом злорадно наблюдали за казнью. Стефана вытащили за ворота города. Палачи нашли подходящую скалу, подвели Стефана к её краю и столкнули вниз. Но это была невеликая скала, поэтому Стефан разбился, но не насмерть. Его палачи жадно заглянули вниз.
– Ещё живой! – разъярённо и радостно завопил кто-то.
Их жертва корчилась, изломанная, на камнях, вся в крови.
– Добить его, добить! – кричали другие.
И тогда они побежали по камням вниз – добивать его. Всем хотелось поучаствовать в бойне, на которую их благословил сам первосвященник, ничего не пропустить! Чтобы не перепачкаться и не оборваться о камни, многие сбросили верхнюю одежду ещё наверху. Она оказалась у ног молодого мужчины – невысокого, жилистого и худого. Он не пошёл с другими – убивать, добивать, мучить, остался в стороне.
– Посторожи нашу одежду, Савл! – крикнули ему.
Ворох одежды так и остался лежать у ног молодого мужчины. Он смотрел вниз, где корчился на камнях отступник, проклятый Богом и народом Израиля. Савл видел, как первые ревнители веры уже достигли цели и теперь хватали камни. Да, Савл был ревнивым стражем закона – фарисеем до мозга костей, но не кровожадным по своей натуре. Ему претило садистское избиение инакомыслящих. Но таково было решение большинства, а древний закон он не пытался оспорить. Напротив, он должен был проводить его в жизнь. И поэтому он остался караулить тряпки, пока Стефана, как животное, добивали камнями. Удар за ударом получал изломанный Стефан, но у него не было сил даже закрыться руками. Но силы говорить у Стефана были! И Савл слышал его слова! И они не могли не удивлять его…
– Прощаю вас! – хрипел он. – Ибо не знаете того, что творите!
Стоя на горе, Савл недоумевал. Умирающий не проклинал истязателей, как сделал бы любой другой, ведь «око за око» и «зуб за зуб», так велел поступать Закон, и он не просил пощады – напротив, молил у Бога простить своих палачей. Эти странные слова долетали до слуха фарисея. И он стоял у вороха одежды и хмурился, слушая изменника, наблюдая за тем, как тот погибает…
А ведь именно он, Савл, и поднял эту бурю, раздул этот пожар…
Его звали Савлом, но поскольку он вырос в греческой среде, у него было и второе имя – Павел. Именно под этим именем он войдёт в историю человечества[2]. Но вначале, чтобы получить новое имя, ему предстояло перерождение!
