Апробация - страница 11

– Конечно, я же обещал.

– Давай, не пойдём. Ну что там может быть? Обшарпанный подъезд, мемориальная доска, махонький музей… Ты мне просто расскажешь – и я поверю. Я тебе всегда-всегда верить буду. Или пойдём туда, к ступенькам, где твои друзья. Пусть они расскажут – они же всё знают.

– Ты чего, испугалась? Мало ли что какой-то псих ляпнул. Он же не мог знать, куда мы идём. Там совсем не страшно и очень интересно.

Белоснежка колебалась.

– Нет, правда, такого ты в жизни не видела. Если вру – придумай мне наказание. Например, можешь меня поцеловать.

– Так мы идём в подворотню целоваться? – улыбнулась девушка.

Автандил смутился, и от этого смущения смутился ещё больше. Никогда раньше не испытывал такого при встречах с девушками, ну а поцелуй вообще считал атрибутом первого дня знакомства.

– Пошли! – дёрнула его за рукав. – И правда, что может случиться, если ты со мной.

Вот и уводящая во тьму лестница. Белоснежка остановилась.

– Странное место, – прошептала она, оглядываясь.

– Не бойся. Я пойду первым, а ты держись за мою руку.

Спускались медленно, в полном молчании, и только прерывистое дыхание нарушало тишину. Когда впереди забрезжил свет, Автандил сообразил, как произвести на подружку наибольшее впечатление.

– Закрой глаза. И не открывай, пока не скажу.

Белоснежка ещё сильнее сжала его руку.

– А теперь – смотри! – выкрикнул Автандил, когда они, наконец, ступили в подземный мир.

Белоснежка раскрыла глаза и пошатнулась. Автандил придержал её за плечи и привлёк к себе. Девушка ошалело уставилась на открывшуюся перед ними будто на холсте долину: сочно-зелёные луга, клубящиеся рощи, карминовые крыши домиков.

– Это настоящее? – прошептала она.

– Не знаю, – так же тихо ответил он.

– А может, мы под кайфом?

– Я, точно, под кайфом. От тебя.

– Тогда бежим! – ухватила за руку, и они понеслись, нет, полетели вниз, как летают во сне, чуть касаясь подошвами земли.

Вот и первые деревья, будто гиганты-часовые, охраняющие долину. Земля приблизилась, слегка ударила по ногам, и они упали в благодатную тень. Белоснежка лежала на спине, раскинув руки, и упрямый солнечный зайчик щекотал ей нос.

– Жарко! – вздохнула она, быстро стянула с себя зимнюю одежду и уселась, прислонившись спиной к тёплой, будто пройденной резцом, коре гигантского дерева.

– Нет, точно, мы под кайфом.

– С чего бы? – возразил Автандил. – Мы ведь ничего не нюхали, не курили, не кололись.

– Почём ты знаешь? Вдруг там, в подвале, ну, куда мы забрались, воздух такой. И сидим мы в темноте на промёрзлых кирпичах, и замёрзнем, чего доброго.

– Ерунда! – возмутился Автандил. – Я ведь уже спускался сюда, то есть, к выходу из пещеры, а потом поднялся – и никаких глюков. И потом, не может же нам чудиться одно и то же. Вон, сук над нами. Где он делится?

– Там, – Белоснежка указала рукой, – И необычно, сразу на три ветки.

– Точно! А домик ты видишь?

Она огляделась.

– Вон там. И калитка отворена.

– И я тоже вижу. Значит, это не глюки.

– Откуда я знаю. А вдруг, и ты – плод моего воображения.

– Ах, так! – Автандил разозлился, вскочил на колени. – Помнится, кто-то проиграл мне поцелуй.

Оторвался от её губ, только когда в ушах застучало от недостатка воздуха.

– Это тебе тоже кажется?

– Похоже, что нет, – хрипло ответила она. – Но надо бы ещё раз проверить.

Проверяли долго, даже очень долго. Если бы на небе было солнце, тень уползла бы от них в сторону. Но солнца не было, а тень была, неизвестно откуда. И были неизвестно откуда взявшиеся солнечные зайчики, которые лениво скользили по их рукам, плечам, лицам. Целоваться Белоснежка не умела, но быстро училась. Губы, вначале напряжённые и пугливые, сделались свободными и жадными. Сколько прошло времени? Полчаса или вечность?.. Наконец, она уперлась руками в грудь Автандила и отстранилась.