Тяжелый и бестолковый день, я чуть не выдала себя Лестеру и не попалась Ирвину, при этом никак не продвинулась в своем деле. Артефакт сразу же напомнил о себе жжением под ребрами. Да-да, помню и делаю все возможное. Только этого точно недостаточно.
Шурх! Метла проскребла по полу и подняла облако пыли. Хуже, что под ней был слой копоти, который придется отскребать вручную. И зачем мне это?
Ирвин не помогал, только дал указания, сколько нужно расчистить перед сном. Через полчаса прошел мимо с целым блюдом ароматных долек дыни и скрылся у себя в комнате. От досады я стала мести вдвое быстрее и тщательнее.
Спать еще не хотелось, а вот поваляться в кровати с дыней — очень даже. Можно было и просто так бросить уборку, Ирвин вряд ли станет ругать, но какой в этом интерес?
После недолгих размышлений я прочистила горло и затянула: «Люблю я девушек с горящими глазами…» Там больше десяти куплетов, могу петь до глубокой ночи или пока у аптекаря терпение не закончится.
— Чего шумишь? — Ирвин появился на пороге и скрестил руки на груди. Хуже того, что он пришел уже без сюртука. И без рубашки. И того, не знаю чего, что надевают под нее, если надевают. Ай! Мысли путаются, не могу сосредоточиться.
В Гимзоре и Дагре были другие правила одежды, и мужскую я изучала только в плане того, где можно спрятать кошелек и драгоценности. Конечно, стеснительных магов не так много, так что анатомию я тоже знала, и куда больше, чем хотелось бы. И все равно сейчас было неловко.
Мне хотелось глазеть на Ирвина, его мышцы и шрамы по животу и плечам, прикоснуться к ним, провести ладонью по его коже… Но такие знаки внимания от придурковатого Бринсента аптекарь точно не оценит. Я поспешно отвела взгляд и крепче сжала метлу.
— Скоро уже закончу, — пробурчала я.
— А давай вместе споем? Как там дальше…
— Ай, давай в тишине поработаю.
— Да зачем? С песнями действительно веселее, а соседи слишком далеко, мы им не помешаем. Погоди, — он пощелкал пальцами, — почти вспомнил, там было о взоре и речах. И корабль, точно!
Тем временем он дошел до единственного уцелевшего стула, поднял его, стряхнул пыль, сел и уставился на меня с самым невинным выражением лица.
— Давай, заводи, я подхвачу.
— Ай…
— Не стесняйся!
— «Люблю я девушек с горящими глазами…» — через силу начала я, а Ирвин тут же подхватил:
— «…Их жаркий взор сжигает мир дотла.
Я заманю их сладкими речами
На свой корабль, качаться по волнам…»
Голос у аптекаря оказался приятным и бархатистым, слушала бы и слушала, но вот работать и петь с ним оказалось неловко. Потому что дальше шли совсем пошлые куплеты, а мне и так было нечем дышать.
— Завтра закончу, зверь спит — и мне пора, — бросила я и почти сбежала из комнаты.
У себя же закрылась и постаралась не издавать лишних звуков, даже не знаю почему. Аптекарь походил по первому этажу, несколько раз хлопнул дверями и при этом продолжил напевать себе под нос. Про объятия, поцелуи, корабельную качку. Хотя, кажется, это было иносказательно. Какой же Ирвин пошлый, кто бы мог подумать!
Когда он наконец угомонился, я быстро сбегала в ванную и улеглась в кровать, повыше натянув одеяло. Многовато событий для одного дня. Точнее, многовато моих ошибок. Продолжу в том же духе, и Ирвин меня вычислит.
— Эй, Бринс! — внезапно позвал он из-за двери.
Я выругалась, замоталась в одеяло и подошла к ней, с самыми недобрыми предчувствиями, но Ирвин улыбнулся и протянул мне треснувшую тарелку с кусочками дыни.
