В качестве рабочей силы с ними поехали несколько рабов – обычных людей, когда-то пленённых в сражениях или похищенных из города. Впрочем, теперь похищения мало кого интересовали, по крайней мере, не в этих краях. То ли люди выродились, то ли драконы перестали видеть в них такой уж лакомый кусочек и интересную игрушку, но из сотен рабов Драконьего Горба похищенных можно было насчитать не больше десяти человек. Это не обязательно были девушки-красавицы с белыми ручками и золотыми волосами, точнее, почти никогда рабыни таковыми не являлись. Неженки здесь не были нужны, и чаще всего жадные до искусников драконы волокли в гнездо всемирно известных мастеров ремесла. Созданное их руками добро не только использовалось в быту, но еще и шло в оборот, и на снаряженную в путь телегу Бенне плюхнул несколько тюков ювелирных изделий.
Если бы не это обстоятельство и не размах праздника, можно было бы и не ехать так далеко. Но в деревнях, иногда прячущихся на склонах низких холмов, золото и другие драгоценности мало ценили. Покупать его там было выгодно, а вот продавать – нет.
Рабы были покорны, как овечки. Отчасти их подавленное сознание было делом рук умницы Мелеонора, искусника психического воздействия родом из восточников, хотя большинство рабов всё же были самыми обычными людьми, над чьим рассудком не проводилось никаких манипуляций и которым приходилось просто мириться с их странным положением. Мелеонор вмешивался только в совсем сложных случаях, к примеру, если человек – мастер, которому нужно думать о своем деле, а вот о своём печальном положении задумываться не стоит. Тем же, кто был глупее, жить было проще – они в драконов и так верили и против рабства мало возражали. Для выходцев из более развитых стран нахождение в городе в первое время казалось адом на земле. Добрая Иума, неплохо понимавшая в людях, почивала таких успокоительными средствами, и со временем те теряли границу между явью и сном и становились немногим бодрее своих подавленных соседей.
Все эти ухищрения были больше из уважения к разуму людей, чем для предосторожности. Сбежать отсюда человек не мог, тем более тот, кто происходил издалека. Горб был лишь одной маленькой горкой в гряде острых хребтов, составлявших горную цепь Валип. Короткий путь через горы был, но он был доступен крылатым, так что Бенне и Бесе предстояло провести бок о бок по меньшей мере четыре долгих дня.
Выезд был ранним утром, и пока Бенне выводил лошадей на проезжую дорогу, Велмара дремала в крытой повозке. Первое время спутник был занят как возница, но спустя час или два после рассвета Бенне смог окончательно расслабиться – лошади брели по дороге прямее стрелы, и можно было всего только держать в руках поводья, а то и передать их кому-нибудь из сопровождающей прислуги. Бенне выбрал второе и беспечно завалился рядом со спутницей, заняв половину доступного пространства. С этого момента рот у Бенне не закрывался, и почему-то создавалось впечатление, что он абсолютно счастлив и слеп к нескрываемому негодованию Велмары.
– А вот приедем, – вздыхал он, – и я покажу тебе площадь. У них на площади огромный камень, стела называется, и на нём выцарапаны картинки, и пусть до искусства юга им пока далеко, но за последнее столетие они неплохо продвинулись в своей культуре, так что можно надеяться, что те варвары с морей, которые осели на мысе Лотур…
