Как всегда, Бенне был чрезвычайно многословен.
Из сна Велмару вырвала мысль, что она, кажется, не досчиталась одного тюка с товаром. Вскочив с кровати так, будто бы и не спала, она сразу метнулась в нужный угол комнаты. Одного тюка не было – это верно. Растяпа Бенне забыл его в повозке, которую оставил на попечение хозяйской конюшни, и это обстоятельство не устраивало Бескрылую в корне. Если кто-то уже присвоил золотишко себе, нужно было решить этот вопрос сейчас и отыскать виновного, пока он не успел что-нибудь предпринять, ведь тогда его будет не сыскать днём с огнем.
Бескрылая хотела было добиться чего-то от хозяев сама, но проблемой стал сначала язык, а потом их упорное нежелание в принципе слушать женщину. Сколько бы она ни кричала и ни махала руками, это ничего не дало, и оставалось только идти на поиски Бенне, чего Бескрылой делать не хотелось совсем, помня об его пьяных выходках.
Обоняние, по счастью, в пустеющем к ночи городе её не подвело, и за полчаса Велмара вышла к заведению, где проводили время благородные труженики-ремесленники и другой люд, имеющий хоть грош на пиво. Где-то в смердящей глубине паба она обнаружила пару несколько обособившихся фигур, в одной из которых узнала Бенне. Его собеседник выглядел вертлявым коротышкой, впрочем, как знала по себе Велмара, обычно это впечатление от южан было обманчивым: Калаула рядом с ней казался горой, но, как и настоящая гора, издалека виделся в лучшем случае низенькой сопкой.
Прежде, чем подойти, Велмара интуитивно настроила слух именно на их разговор, который, как и всегда случается с Бенне, больше походил на выступление соло. Её попутчик был уже изрядно пьян и нёс какую-то околесицу, однако уже к третьему слову Велмара поняла, что речь идёт о ней.
– …и глаза, как прозрачная слюда, честное слово, ничто другое! Она отворачивается и улыбается, и я не дурак, понимаю. Честное слово, завтра подойду к ней и скажу: Бескрылая, свет жизни моей! У меня к тебе есть серьёзный разговор…
– Это у меня есть к тебе серьёзный разговор, – рявкнула Велмара. От одного её тона побледнел даже не причастный к вопросу южанин, тогда как у бедолаги Бенне лицо вытянулось, и он будто сразу протрезвел. Гнев накатил внезапно: мерзко было слышать, что о ней отзываются вот так, как о хорошей лошади, решают тут её судьбу без неё, да и сама симпатия Бенне ощущалась как липнущий к коже толстый слизняк.
Одним движением Бескрылая развернула оратора к себе вместе со стулом и уже занесла руку, чтобы влепить пощечину, но остановилась, вспомнив, чем кончилась её вспышка агрессии в прошлый раз. Но Бенне и так словно ударили; он вжался в стул, вздрогнул, зажмурился. Велмара стояла над ним, ощущая себя так, будто он бросился ей в ноги и молит о пощаде, будто перед ней – жалкое существо вроде ящерицы, хуже – какой-нибудь жабы.
Несколько длинных мгновений Велмара любовалась этим скользким гадом, свернувшимся в клубок от страха. Змея нападает, но это обрюзгшее тело не имело никакой силы для настоящей атаки. Бенне, вечно бравший над Бескрылой принудительное шефство, в это мгновение был грязью на подошвах её сапог.
– Ты оставил один из тюков с товаром в повозке, – холодно и жёстко произнесла Бескрылая. – Иди и забери. Мне его не отдают.
Как побитая собака, Бенне сполз со стула и испарился. Тогда она невольно столкнулась взглядом с южанином, который не спускал с неё глаз.
