За долгие дни тренировок Велмара привыкла к долгому бегу, но как же неудобно было ей выкидывать вперёд длинные лапы вместо того, чтобы плавно взмахивать крыльями! Рядом с ней неслись почти сросшиеся с землей сородичи, полностью забывшиеся в галопе; ей же приходилось прилагать массу усилий, чтобы не сбиться с темпа и не начать задыхаться, не потерять равновесие, не отвлечься от прямого пути к городу. Трудности только больше выводили её из себя, и она с нетерпением ждала момента, когда можно будет, достигнув цели, больше не думать о верности шага.
Город уже горел и полнился криком. Горланили трубы, предупреждавшие об опасности, но нуждался ли уже хоть кто-нибудь в этом предупреждении? Люди рвались к воротам, а там их встречали наземные чудовища; люди прятались под крышами домов – а крыши рушились им на головы. По драконьим доспехам стучали тонкие стрелы и отскакивали, ломались; не было силы, которую люди смогли бы противопоставить даже одному-единственному дракону. Бескрылая мяла их хижины лапами, втаптывала людишек в землю, на зубах хрустели их кости; те из сородичей, кто посмекалистее, не только вкушали бойню, но и грабили ещё целые дома. Велмару богатство не интересовало.
Ей снова хотелось ощутить себя выше людей.
Годы потёмок: она вздрагивала, увидев плеть в руках человека, она плакала, как дитя, заслышав тот самый чеканный шаг её палача. Она была ничтожеством без разума и капли иного чувства, кроме страха. Ненависть выпили из неё всю вместе с кровью и гордостью. Где они теперь, эти люди?! Она колет их черепа, как орешки, ровняет с землей то, что они создавали поколениями. Велмара восстала из пепла, потому что она сильнее их; они – не восстанут, и она не оставит никого, кто сумел бы сложить в могилу их тела. Она…
Что-то мерзкое окатило её с головы до ног, просочилось меж пластин доспеха. Драконесса вздрогнула и вскинула рогатую голову, готовая отмстить обидчику, но раньше, чем она разглядела его на уцелевшем куске городской стены, брошенный факел превратил её в живое пламя.
Боль дошла не сразу, но это была не волна, а настоящее цунами, захлестнувшее её с головой. Только что гордая, кровожадно довольная своей силой, она опять обрушилась на землю в беспамятстве, с одним только животным воплем о помощи. Нагревались металлические пластины и вгрызались в кожу, она же срывала их когтями, не жалея и собственных боков. Казалось, что плавится чешуя и огонь – ещё чуть-чуть! – и доберется до ребер и органов, и ни конца, ни края этому страданию нет.
Тело пылало. Сознание резко погасло.
Несколько раз сознание почти возвращалось к Велмаре, но, ощутив боль от одного только движения век, она снова проваливалась в сон. Лишь когда ей достало сил открыть глаза и пошевелиться, Беса осознала, что ещё жива; в глазах темнело, стоило где-то натянуться или сложиться складками коже, но методом проб и ошибок она сумела выяснить, что шея и голова целы, чего не сказать о лапах, боках, спине… Нет, нет, неужели, лишенная крыльев, она теперь должна остаться и без лап?..
Вокруг было какое-то укрытие, словно бы из огромных листьев, через которые проходил, становясь ярко-зеленым, солнечный свет. Здесь Велмара была одна, однако, когда она подняла голову, чтобы немного осмотреться, на горизонте возник Мелеонор, громко ойкнул и мелкими шажками приблизился к ней, начал обнюхивать и осматривать тремя парами глаз на одной морде, словно бы и сам не был уверен, все ли лапы у неё на месте.
