Ермолов почти не говорил с Ниной, продолжая кормить ее, выбирая самые сочные и жирные куски мяса и подливая вино. Спустя некоторое время Шамиль что-то сказал одному из ординарцев, и тот, подойдя к сцене, вручил несколько купюр музыкантам. Спустя мгновение со сцены полилась неизвестная Ниночке мелодия. Ее спутники довольно закивали головами и начали вполголоса петь.
– О чем эта песня? – спросила она у генерала в паузе между первым и вторым куплетами.
– Эта пэсня о сокале, который литал висако в гарах, – шептал Ниночке на ухо Ермолов, – литал, литал и вдрук увидиль, как шакал напал на лебэдя. Тагда он сарвался с нэбэс и закиливал иво. Но шакал бил изваротлив и ранил сокала, и патом они оба сорвались са скалы.
Песня очень понравилась впечатлительной Ниночке, и пока вайнахи ее пели, она успела перенестись к подножью Кавказских гор и лично присутствовать при схватке сокола с шакалом. Когда последние ноты растаяли в прокуренном воздухе ресторана, джигиты поднялись со своих мест и долго аплодировали. Как только кавказцы перестали хлопать, оркестр начал играть фокстрот, и окончательно раскрепостившаяся публика заведения пустилась в пляс.
После очередного танцевального номера возникла сравнительно большая пауза. Зрители успели рассесться по своим местам, слегка выпить и закусить. Вполголоса переговариваясь между собой, все они ожидали выхода Лощенного.
– И когда она успела Ермолова охмурить? – недоумевала Екатерина, глядя на Ниночку.
– Видимо, генерала не оставила равнодушным ее сегодняшняя роль, – предположил Давид Борисович. – Но, скорее всего, она больше не будет ее играть.
– Почему?
– Запретят пьесу. Подъелдыков нажал на такие клавиши в душе джигитов, которые не следовало бы трогать.
– Что вы имеете в виду?
– Это очень деликатный вопрос, – Троегубов сделал паузу и прикурил длинную коричневую сигарету. – Дело в культуре гендерных отношений кавказских народов. Например, у нас парень может легко познакомиться с девушкой, что совершенно недопустимо в их среде. Там неженатым мужчинам до свадьбы даже говорить с ними нельзя, я уже не говорю о том, чтобы взять за руку.
– А если заговорит?
– Обстоятельства могут быть разные, но, поверьте, ничем хорошим это для них обоих не закончится. А ее, скорее всего, будет ждать смерть.
– Смерть? – удивилась Катя.
– Да, смерть. Такие обычаи. Она опозорила свой род, а опозоренный род теряет авторитет. И такое пятно можно смыть только кровью.
– Какой ужас! А как же там тогда знакомятся?
– Если девушка понравилась парню, его родители засылают к ее родителям сватов. По-другому никак, – рассмеялся Троегубов. – Так что если вам, Катюша, джигиты начнут оказывать знаки внимания, скажите им, что вы уважаете их народные традиции и не говорите с ними, пока их родители не пришлют к вашим сватов.
– Буду иметь в виду, – рассмеялась актриса. – А какое все это имеет отношение к сегодняшней премьере?
– Учитывая всю сложность отношений между мужчинами и женщинами, джигитам легче общаться друг с другом. К тому же во время национально-освободительной войны им подолгу приходилось скрываться в лесах и горах, а там, как вы понимаете, женщин не было…
– Не надо, Давид Борисович, не продолжайте.
– Для кавказского мужчины есть гораздо более страшные проступки, чем нежное отношение к товарищу. Например, трусость. Ладно, действительно, давайте закроем эту тему, к тому же, как я понимаю, сейчас начнется выступление Ларика.
