Большая чашка травяного чая в руках обжигает. Не знаю, зачем я терплю. Будто физическая боль может заглушить моральную.
— Лиза, поставь на стол. Он горячий, — заботливо говорит врач. Я повинуюсь и медленно откидываюсь на спинку велюрового кресла.
Кабинет психолога напоминает библиотеку. Уютную комнату в теплых пастельных тонах. Три шкафа с книгами за стеклом в наше время интернета выглядят как раритет. Зеленый фикус на окне, шифоновые шторы с заколками-бабочками. Атмосфера царит уютная, располагающая к откровениям. Да и Татьяна Георгиевна не похожа на строгую училку. Скорее на старшую сестру, которой можно доверить страшные тайны.
— У тебя что-то случилось? Обычно ты у меня раз в месяц, — Татьяна откладывает телефон в сторону и готовится меня выслушать.
— Я не знаю, с чего начать. У меня все хорошо.
Не понимаю, это ложь или правда. Технически в машине моей жизни все отлично: здоровые родители, любимый заботливый мужчина, сносная работа. А в реальности моя машина то и дело глохнет и вылетает на обочину.
— Это отлично. Я рада, что сегодня мы будем обсуждать, твои успехи. Как Макс?
Татьяна ненавязчиво задает наводящие вопросы. И я, как зритель перед ловким иллюзионистом, не успеваю опомниться, а наш разговор уже в нужном русле, а я очарована умелым фокусом - расположена к откровениям.
— Больше всего меня пугает то, что я думаю об Аресе. Я должна была его забыть. Вычеркнуть из жизни. Но… Я чувствую, что между нами тогда в его кабинете произошло… — я пытаюсь подобрать правильные слова. Татьяна кивает и заканчивает за меня:
— Ты хочешь его! Лиза, ты оправдываешь насильника и желаешь снова испытать такие же сильные эмоции.
Я обреченно киваю. Все верно.
— Я не знаю, как быть с Максом. Я его люблю, но мысленно предаю. К тому же, Арес мне мерещится повсюду. Я иногда вижу его в Максе!
— Смотри, между той роковой встречей в «Грехе» и началом ваших серьезных отношений с Максимом прошло очень мало времени. Ты не успела восстановиться и разобраться в себе. Принимать насилие и оправдывать его — неправильно. Из-за того, что ты пережила яркий эмоциональный всплеск, ты запомнила его вспышки. Но наш мозг устроен так, что он пытается нас защитить. Со временем мы забываем все плохое. Иначе ты бы до сих пор помнила, как разбила в детстве коленку, как тебе вырвали первый зуб. Мы забываем боль, помним только хорошее. Так и сейчас в твоей памяти стираются следы боли. Остается вспышка удовольствия, которое ты невольно испытала. Нам с тобой нужно проработать образ Ареса. Ты должна понять, что он болен садизмом и жестокостью. Он не добрый и хороший парень, который запутался в себе. Он — насильник!
Вдыхаю поглубже и выдаю самую абсурдную мысль, которая не первый месяц крутится в моей голове:
— А что, если это не он меня изнасиловал?!
Шокированные глаза психолога смотрят в упор. Столько времени я ее убеждала в том, что Мадаев виновен. Именно он в восемнадцать лет надо мной надругался. А теперь… я сама сомневаюсь.
Татьяна ерзает на кресле и усаживается удобней. Надевает профессиональное выражение лица. Она явно понимает, что тараканов во мне больше, чем мы успели за долгие годы насчитать. Они плодятся с космической скоростью.
— Но, ведь он сам признался в содеянном! Ты сказала, что, по твоим ощущениям, его слова совпали с реальностью.
Я сжала виски. Все сходится. Насильник — Арес. Я просто пытаюсь его оправдать непонятно зачем. Но… вспыхивают несостыковки!
