Арест карбонария. Поэма в одиннадцати частях с прологом, эпилогом и послесловием - страница 8
Только план тот был никчёмным
Прозябающей стране.
Братство, равенство, свобода
Для России звук пустой.
Рабство-вот её природа,
Вечной ставшее судьбой.
Все рабы в ней. Царь, раб трона,
Крутит власти жернова.
И хранит его корона
Под замком людей права.
Если кто-нибудь замыслит
Отыскать к свободе путь,
Тень предательства нависнет
И найдётся кто-нибудь,
Кто угодливо сумеет
Всё раскрыть и всех продать.
Власть таких всегда лелеет,
Ценит их любая власть.
И один из них, мы знаем,
Павла Пестеля предаст.
И царю донос отправит,
Подло думая: «указ
О мятежников аресте
От суда спасёт его» —
И решил, забыв о чести-
Будет, мол не до него.
•••
В напряжённом ожидании
Петербург давно живёт.
В мае грянет гром восстания,
Терпеливо Пестель ждёт
Лишь условного сигнала,
Петербурга дружный глас,
Что уж гвардия восстала,
И пробил заветный час.
Мог бы он мятеж затеять
И на юге. Но зачем?
В Петербурге нужно сеять
Прежде смуту. А за тем
Окружить дворец монарха
И к присяге привести
Новой власти иерарха
Да республику ввести.
Но потом он поменяет
Срок восстания на январь.3
Место-юг, но всё смешает
В ноябре, скончавшись, царь.4
В январе же Пестель должен
Был с полком своим стоять
В карауле. Но не сможет,
Не судьба мятеж поднять.
Александр уничтожит
Заговор, направив вспять
Весь их план. Монарх «ничтожный»
Сможет всех переиграть.
Шервуд
Двадцать пятый год и скоро осень,
Птицы собираются на юг.
Александру скоро сорок восемь
И печаль, его привычный друг,
Часто и подолгу навещает
В сумраке заброшенных аллей,
Где он неизменно вспоминает
О покойной дочери своей.
Рана эта всё больнее гложет,
Беспокоит даже и во сне.
Александр забыть о ней не может
И о том, как счастлив был он с ней.
Летом он, вдали от дел придворных,
Был рассеян, библию читал,
И салонов петербургских, модных,
Кажется, совсем не посещал.
Правда, был весною принц Оранский,
С ним дела Союза обсуждал.
Александр ему: «Мне трон мой царский
Тягостен. Я от него устал».
•••
После сейма праздное безделье
Некий Шервуд дерзко вдруг прервал,
Написал донос и Аракчеев
В кабинет к нему его послал.
Шервуд всё царю про возмущенье
В армии подробно рассказал.
Намекнув про лиц, «что поважнее»,
Александра даже испугал.
Мальчики гвардейские ничтожны,
Их слова-пустая дребедень,
Но совсем другое те вельможи,
Чьи примеры Пален, Беннигсен.
Эти слов на ветер не бросают
И доводят дело до конца.
Жертв своих бесстрастно убивают,
Это те, сгубили что отца.
Из доноса понял: всё семейство
Решено под новый год убить.
Александр на это: «Шервуд, действуй.
Мы врага должны опередить».
Только знал, опасны не гвардейцы,
Те, из незначительных чинов,
А, возможно, кто-то из семейства,
Кто взойти на трон давно готов.
•••
Вскоре принесли письмо от Витта:
Рвался граф к царю, чтоб донести
На южан.
– Как надоела свита.
Как же мне от них себя спасти?
Изменить навек свою судьбину
Только наяву, а не во сне
Увидать святую Палестину,
Снять грехи, которые на мне.
Получить святое отпущенье
В тех, пока ещё святых местах.
И потом найти успокоенье
В крымских верноподданных садах.
Александр, опытный политик,
Понимая, что дворец-капкан,
Действовать решает по наитию.
И судьба ему дарует шанс.
Глава Шестая. Последняя Ставка Царя
Дворец Александра в Таганроге
Болезнь Луизы
Виллье, врач, сказал: «Больна царица
И в печали тает, как свеча.
Во дворце душой она томится,
Вам на юг бы съездить сообща».
«В Таганрог! Уж там любой мятежник
Похожие книги
