Григорий пошел к арке, – «А вдруг она ушла, – испуганно подумал он, – пропали мои десять рублей».
К счастью для десяти рублей объект оставался на том же месте, где его оставил
Григорий.
– Вы в порядке? – Участливо поинтересовался, подойдя к девушке, «герой-освободитель».
– Я да, а вы?
– Правая кисть. – Яблонский болезненно скривил рот. – Сильно болит. Кстати у вас бинта не найдется?
– Ой у вас идет кровь? Покажите.
– Да, нет, крови нет, но от удара о его противное лицо моя кисть сильно разболелась. Хорошо бы ее перебинтовать.
– С собой, к сожалению, бинта нет, а вот дома есть. Пойдемте ко мне домой. Я вам сделаю перевязку.
– А вы умеете?
– Конечно. У нас в институте кафедра военная есть. Мы там врачебное дело изучаем. На случай войны. Ну, вы же понимаете. – Девушка улыбнулась.
– Понимаю. Если завтра… – пропел Яблонский и засмеялся. – Меня, кстати, (Григорий решил взять себе ректорское имя) Дмитрием зовут.
– А меня Катя. Ну, так что – пошли ко мне делать перевязку?
– Да неудобно как-то, – заартачился спаситель. – Там ваши родители. Начнутся расспросы, а когда они узнают, как мы познакомились… ну, то есть, что на вас напал хулиган. Они ведь определенно расстроятся. А мне никого не хочется огорчать.
– А бандит прав. – Засмеялась Катя.
– В каком смысле?
– В том, что вы настоящий Робин Гуд! Пошли, Робин Гуд, вы никого не обидите.
– Почему? У вас, что нет родителей?
– Есть, но папа уже давно с нами не живет, а мама возвращается поздно. Пошли!
– Если так, то можно и пойти.
Молодые люди направились к подъезду.
– На какой? – спросил «лжеДмитрий», поднося палец к кнопке лифта.
– Шестой.
Лифт, натужно скрипя тросами, стал медленно нехотя (точно зная, кого он везет)
подниматься вверх. Наконец остановился. Неторопливо, как будто не желая выпускать Григория, раскрыл створки. Катя вышла из кабины и остановилась возле двери с надписью «Профессор Вышнепольская Т. А.».
«Все верно. – Отметил про себя Григорий. – Попал в десятку».
Катя достала из сумки ключ и стала открывать дверь. То ли замок не подавался. То ли ключ не справлялся. Одним словом, дверь квартиры, как будто чувствуя, кто в нее должен войти, категорически не открывалась.
– Черт, что такое! – Выругалась девушка. – Черт…
– Не поминайте черта, да еще к ночи. – Погрозил Кате пальцем Григорий. – Лучше уповайте на Бога.
– А вы что же верующий?
– Почему нет. – Улыбнулся Яблонский. – Дайте-ка, мне ключ я попробую. Яблонский, поплевав через плечо, всунул ключ в замочную скважину.
– Вы не верующий, а суеверный. – Прокомментировала действия своего нового знакомого Катя.
– Суеверие есть первый шаг к вере. – Открывая дверь и возвращая ключ девушке, сказал Григорий. – Прошу вас.
Девушка прошла в квартиру. За ней в сумрачный коридор вошел Яблонский. По запахам и обилию книг квартира скорей напоминала публичную библиотеку, чем человеческое жилище.
– Садитесь. – Катя указала на пузатый диван, что уютно расположился, в огромной с высокими потолками и лепниной, гостиной. – А я пошла за бинтом. Он у нас, кажется, в ванной комнате, в аптечке.
Девушка вышла. Яблонский поднялся с дивана и подошел к огромному книжному шкафу. Прежде чем открыть стеклянные дверцы, он прислушался. Из ванной доносилось хлопанье дверец и скрип отодвигающихся ящиков.
