За окном ночь, уже третья в квартире рыцарственной дамы Ингрид. Все верно, баронесса предупредила, что гость придет очень поздно, может, даже под утро.
– Я не ребенок, – не думая, возразила она. – Я уже в седьмом классе.
Тонкие губы дрогнули.
– Моя дочь – в четвертом. Я тебя разбудил, извини, но времени мало. Ингрид спит, поговорим на кухне. Одевайся, умывайся, а я пока кофе заварю. Тебе много времени нужно?
«Бьет барабан, красотки смотрят вслед». Маленький солдат улыбнулся.
– Сорок секунд. Засекайте время!
* * *
– Семейный рецепт, – не без гордости сообщил Харальд Пейпер, наливая кофе из джезвы. – В концлагере пригодилось, охранники по настоящему кофе соскучились. Порадовал их… напоследок.
Пахло восхитительно, но Соль даже не чувствовала вкуса. В концлагере… Начальник штаба Германского сопротивления бежал сам и помог спастись десяткам обреченных. Если и бывают на свете герои, то вот он, в недорогом костюме, крепкий, спортивный, коротко стриженный, с еле заметной сединой на висках. Неуловимый, всезнающий, бесстрашный. Французские газеты (что с лягушатников взять?) называли его провокатором и шпионом, но отец считал иначе. «Этот парень переиграл самого Гиммлера, – как-то обмолвился приор Жеан. – Такого бы нам союзника!»
Германское сопротивление отказывалось иметь дело с предателями из Тауреда, но и с Клеменцией в контакты не вступало. Странный, но по-своему логичный нейтралитет. Германию освободят сами немцы.
Пейпер, отхлебнув из своей чашки, покосился на лежавшую на кухонном столе пачку сигарет «Ramses».
– Курите, господин Пейпер, – вздохнула Соль. – Баронесса Ингрид считает, что так лучше думается. Может, и правда?
Гость взял сигареты, повертел пачку в крепких длинных пальцах.
– Слушай, давно хотел узнать… У вас на Клеменции это в самом деле серьезно? Рыцари, бароны, аристократия, феодальные порядки?
Соль усмехнулась.
– В самом ли деле мы живем в Средневековье? Господин Пейпер! Мои предки покинули Землю, чтобы остаться свободными. У нас никогда не было ни рабства, ни крепостного права. «Аристократия» по-гречески – «власть лучших». Они, самые лучшие, и правят.
Харальд Пейпер задумался на миг, затем резко мотнул головой.
– Не верю! Так не бывает.
– У нас – бывает, – твердо, без улыбки, ответила дева Соланж. – Хотите, расскажу?
* * *
– Папа, смотри, что здесь написано! «Видимый мир – это Ад, и он будет непременно уничтожен. Но все души человеческие окажутся тогда в раю, и в небесах будет столько же счастья для одной души, сколько и для другой; все будут спасены, и каждая душа будет любить другую». Значит, мир должен погибнуть, иначе не настанет Рай?
– Это сказал великий учитель Пейре Отье шесть веков назад[41]. Многие соблазнились, посчитали нас, «чистых», самоубийцами. Они ошибались, Рай – не смерть, а бессмертие в бесконечном просторе Вселенной. Сейчас наши ученые знают, как такого достичь. Кое-кто предлагает поделиться этой великой тайной с землянами, но, думаю, еще рано. Они испугаются.
* * *
Ингрид они все-таки разбудили, хотя оба старались говорить как можно тише, а Пейпер под конец вообще перешел на шепот. Не помогло. Сначала послышался шум воды в ванной, а потом баронесса возникла в дверях. Синий китайский халат, полотенце на плече. Харальд резко вскочил, и Соль сообразила, что стульев в маленькой кухоньке всего два. Хотела встать, но Ингрид, заметив, только рукой махнула.
