– А уж я как на это надеюсь… – хрипло выдохнул я в ответ.
Чеслав кисло глянул на меня и задумчиво произнёс:
– Куда б тебя теперь определить такого…
– У меня патент хирурга третьего класса имеется, – напомнил я.
– Ну уж нет, коллега! – качнул головой врач. – В госпитале тебе делать нечего!
Он отправился восвояси, начали расходиться и зрители. А вот Чеслав задержался.
– Что ты говорил о друзьях магистра? – полюбопытствовал он.
Вопрос собеседника я проигнорировал и, поскольку приведением в порядок одежды следовало заняться прежде, чем успеет окончательно засохнуть кровь, уточнил:
– Прачечной у вас, надо понимать, нет?
– Сейчас распоряжусь, чтобы форму выдали. Идём!
Идём? Черти драные, идти-то больно! Изъеденную язвочками и только-только начавшую подживать кожу при каждом движении тянуло и жгло, поспешать за поручиком получалось с превеликим трудом. Ладно хоть ещё тот придерживал шаг.
Делал Чеслав это, разумеется, отнюдь не из человеколюбия и какой-то там симпатии ко мне, просто воспользовался моментом и вновь пристал с расспросами о друзьях Гудимира. Скрывать было нечего, поведал историю своих взаимоотношений с магистром Гаем от первой стычки и до последней перебранки.
– Напыщенный хорёк, да? – задумчиво хмыкнул поручик и вдруг перескочил на другую тему: – В больнице индивидуальной подгонке порчи научили? Не знал даже, что такое на лету провернуть реально. Слышал, для этого самое меньшее кровь жертвы требуется.
Взгляд собеседника сделался каким-то очень уж острым, и я наводить тень на плетень не стал, сознался:
– Да не подгонял я ничего! Его же порчу обратно и отправил, только чуток аспект изменил и ускорил.
– А-а-а! – понимающе протянул Чеслав. – Это многое объясняет.
Перво-наперво пришлось наведаться к здешним канцелярским крысам, где меня поставили на довольствие, причём стоило лишь поручику заявить, что он временно оставляет меня при себе, и все нужные бумаги оказались выправлены буквально в течение пяти минут. Никаких заминок не случилось и на складе. Удалось не только подобрать обмундирование по росту, но и перемерить с десяток пар ботинок, чтобы сыскать одну впору. Ещё и миску, ложку и кружку выдали – оловянные и неказистые, зато новые.
– Получается, я теперь официально младший урядник? – уточнил я, сложив пожитки в ранец, а после утвердительного кивка поручика уточнил: – И чем заниматься придётся?
– Без работы не останешься, – неопределённо пожал плечами Чеслав и указал на поднимавшуюся за бараками струю дыма. – Вымойся и поужинай, потом ко мне приходи. Пристрою куда-нибудь.
Меня такой ответ не воодушевил, но и не огорчил. Я кивнул и поплёлся в указанном направлении, а в купальнях получил в своё полное распоряжение пустую бочку. Наполнять её водой и таскать от костра раскалённые каменюки пришлось самостоятельно.
Никакого уважения к младшему уряднику!
Вода нагрелась не так уж и сильно, но, когда забрался в бочку, на миг показалось, будто окунулся в кипяток. И всё же не выскочил, перетерпел. Какое-то время просидел так, приводя в порядок дух и вытравляя малейшие остатки порчи, попутно пытался залечить пятнавшие кожу язвочки, а под конец ещё и простирнул перепачканную в крови одежду.
Обсохнув, натянул форму, закинул на одно плечо ранец, а на другое скрученное одеяло и связанные шнурками ботинки, да и отправился на поиски трапезной для младших офицеров, к коим теперь относился и сам.
