Архипелаг Туле – Остров Слёз - страница 11

В Россию меня притащил из Франции один из слуг Петра I. Люди тянутся к нам, котам-демонам, мы обладаем особым магнетизмом, да и я был не против – вонючие улицы Парижа мне порядком осточертели. XVIII век не был приятным для России – жестокий и беспощадный: стрелецкие бунты, дворцовые перевороты. Пётр пытался изменить страну, а мне не было до этого дела. Я выполнял свою работу, ну и трескал от пуза – при дворе всегда было чем поживиться.

Ушла эпоха, а я продолжал жить, даже свыкся с морозами. Самым тяжёлым периодом для меня оказалась ленинградская блокада – много душ, много работы. Но и про себя не стоило забывать, гулять по городу было небезопасно. Вот ирония судьбы – бессмертие не подразумевает под собой неуязвимость. Конечно, шесть жизней из девяти были ещё при мне, но этим ресурсом не стоило пренебрегать. Годы шли, менялись люди и время. Наступила оттепель… И вот – он, апогей цивилизации: сотовые телефоны, компьютеры, генная инженерия и прочая лабуда. Пищу стало добывать тяжелее, человечество ожесточилось, его не интересовало ничто, кроме него самого.

Вот тут и вступает его величество случай. Рядовая работа – проводить в путь очередную душу. Она прожила хорошую жизнь, воспитала детей и внуков, но пришёл срок. Я брёл по улицам города, ведь её час настанет рано утром, мне некуда спешить. Когда ты проживаешь тысячу лет, время для тебя течёт по-особенному, и ты теряешь осторожность и сноровку. Стая голодных и жаждущих кровавой расправы Анчуток (это мелкие бесы, вредные и злобные) выдернула меня в реальность – они меня окружили. Обычно эти пакостники боялись таких, как я, но моя невнимательность дала им шанс на атаку. Для любого другого кота эта встреча закончилась бы печально, но, простите мою нескромность, я не совсем обычный кот. Будь я готов, от этих паразитов остались бы рожки да ножки, но я пропустил несколько ударов. Когда мне удалось вырваться из окружения, я был сильно потрёпан, кровь сочилась из левого бока. Надо найти тёмный угол и зализать раны, только и успел подумать я. Сознание я потерял возле подъезда у одной из миллиона многоэтажек этого города. Сквозь туман я видел эмоции человека – он смотрел на меня, израненного, в крови и грязи. Хотел было пройти мимо, но что-то его остановило, и он меня подобрал. Ветеринары долго удивлялись, как это на мне всё так быстро заживает.

Я оказался на попечении волосатого и, на первый взгляд, нескладного паренька. Он жил один в небольшой квартире. Уклад наш был незамысловат, меню – не разнообразно. Приходилось трескать сухой корм, человек искренне верил, что мне это нравится. Промолчу про жидкие корма, Лев мне их приобретал по праздникам. Что в них было праздничного, я не знал, это блюдо разве что на поминки Дельфины Лалори можно было подать. Касательно моей клички: пережил я всё – от Барсиков до Рыжиков. Я, конечно, мог сообщить, что меня зовут Хикари и это имя мне дал великий Каси Кайто, но побоялся, что сердце мужчины не выдержит таких откровений. Я свободно владею языками, но человек существо пугливое, и всё то, что он не может понять, пытается убить. Рисковать я не стал, опыт общения с людьми у меня уже был, в большинстве своём не очень приятный. Но я был благодарен Льву – он спас одну из моих жизней, и делает всё для моего благополучия. Редкий экземпляр.

В это утро я бродил по коридору. Бетонные коробки, которые назывались квартирами, впитывали тепло, и жильё превращалось в печку. Лев встал рано, я слышал, как он роняет стакан. Проходя мимо, взял и отпихнул меня от двери в ванную комнату. Не очень галантно, молодой человек! На кухне был кавардак. Насыпав мне в миску очередную порцию химикатов и поставив чайник, он залез в кресло и принялся меня разглядывать. Есть хотелось не очень, но пришлось жевать. Нутро передёрнуло. Мне было знакомо это ощущение, еда ни при чём – рядом витала смерть. Я не знал, кто её цель, но ощущал: скоро кто-то умрёт. Противный запах газа начал меня раздражать – плита погасла, и яд из конфорки стремился заполнить всю кухню. Счёт пошёл на секунды! Нельзя вмешиваться, каждому свой час. Но я был обязан ему жизнью, и решение пришло моментально: запрыгнув на ноги сидящему человеку, я начал его царапать и кусать. Лев очнулся. Он вскочил и побежал открывать окно, параллельно отключая газ. Погладив меня, нацепив на себя противно пахнущую обувь, он выбежал в подъезд. Смерть ещё висела над ним, я нарушил закон «не вмешиваться». Чем это чревато, я не понимал, прежде я так не делал, и мне только предстояло с этим разобраться. Но у судьбы были свои планы. Человек вернулся сам не свой, смеялся как дурачок и пытался что-то рассказывать, а душа его переливалась. Это была любовь, я не раз видел такие метаморфозы в людях и помнил, к чему это приводит. Патлатый балбес принялся напевать песенки, стирать вещи и убираться в квартире. И это учитывая тот факт, что Лев не отличался любовью к уборке и стирке, чем полностью меня устраивал. Вечером, одевшись приличнее обычного, Лев надушился, чего не делал, на моей памяти, никогда, и растворился за дверью, излучая безумие.