Архив барона Унгерна - страница 12

"It’s absolute delirium!"[52]

Красочными картинами развала советских спецслужб и описанием бегства за границу Ромбоутс завершает «Апельсиновую книгу». Впрочем, история архива на этом не заканчивается. Вернувшись в 1994 г. на родину, бывший шпион поселился в местечке Пюрмеренд, недалеко от Амстердама. Уже через полгода вместе с соседом по пасеке Акселем ван дер Роэ он по подложным документам организовал адвокатскую контору "Ǻkenfold und Söderström", через которую начал распродавать «архив» по частям. Выбрасывая на крупнейшие аукционы один том за другим, Ромбоутс искусно раздул шумиху вокруг «русской сенсации»[53]. Накалив атмосферу до предела, он решился пустить в ход жемчужину – Мешхедские тетради. В ноябре 1997 г. рукопись была с невероятной помпой преподнесена в дар венецианскому Дому инвалидов. В дополнение к «архиву» учреждение получило несколько картин работы неизвестного голландского автора XVIII в., а также, как указано в пресс-релизе, «антикварные ходики, собранные собственноручно князем дель Сарто во время подводной операции на Черном море». По слухам, торжественной церемонии предшествовала теневая сделка с посредниками, за которыми стояла мрачная и весьма могущественная фигура Лоренцо ди Джиостро, крупного бизнесмена, известного в международных криминальных кругах как Энцо Карусельщик. Итальянская печать бурно обсуждала эту покупку, наперебой проводя журналистские расследования и публикуя интервью видных коллекционеров и специалистов, в которых фигурировали восьмизначные суммы. Однако без внятного ответа осталось большинство вопросов, включая главный: являются ли документы, имеющие отношение к венецианской сделке, подлинными?

После продажи рукописей Рой Рудольфус отошел от дел. Он по-прежнему живет в Пюрмеренде и готовит к печати очередные мемуары, которые, возможно, станут доказательством того, что история товарищества «Табль-дот» еще не окончена. Исследователям же остается с нетерпением ждать появления недостающих ключей к разгадке тайны архива Р. Ф. Унгерна.

Если до сих пор наш рассказ касался тем вполне исследованных, то с раскрытием так называемого «черновецкого дела» мы подступаем к истории покрытой мраком безвестности, к событиям непонятным и мистическим. Как указывают источники, летом 1916 г. барон Унгерн, находясь проездом в станице Глыбокая (близ г. Черновцы), передал некоему господину значительную часть своей бесценной коллекции. Этому предшествовали фрагментация архива и поиск покупателя, произведенный в кратчайшие сроки.

Причина столь поспешных действий до сих пор остается неясной. Вряд ли решение о продаже архива было принято Р. Ф. Унгерном спонтанно, учитывая его обстоятельность и щепетильность, возведенную в принцип:

Primum non nočere![54] Тем не менее, выбор барона пал на личность малоизвестную и чрезвычайно странную – имя сахарозаводчика Микиты Африкановича Маданникова до сих пор окружено ореолом таинственности. Франкмасон и тайный марксист, М. А. Маданников являлся своеобычным человеком: имея не менее 50 тысяч рублей серебром ежегодного дохода, он вел крайне скромную, можно сказать аскетическую жизнь. Среди коллекционеров он был широко известен как опытный собиратель, впрочем, замкнутость и подчеркнутая несветскость не позволяли никому поддерживать с ним тесных отношений