Архив барона Унгерна - страница 7

Однако главная заслуга доктора Моргенштерна состояла в том, что в течение зимы – весны 1922 г. он восстановил по памяти те немногие строфы, которые ему посчастливилось услышать от самого барона в Петербурге в период с конца 1907 по 1909 гг., и на их основе подготовил к печати текст поэмы "Error". Совершив эту поистине титаническую работу, ученый обратился в парижский филиал издательства "Madero&Madero". Каково же было его удивление, когда издатели, прочитав рукопись, с возмущением отвергли ее. Журнал «Русский инвалид» также отказал Моргенштерну в публикации. Когда же он принес материал в редакцию «Зеленой палочки», состоялся невероятный скандал, приведший к тому, что вся русскоязычная пресса бойкотировала его популяризаторскую деятельность. Произошедшие события побудили Моргенштерна искать обходные пути. В октябре 1922 г. после длительных и нелицеприятных переговоров с разнообразными редакциями, ему наконец удалось напечатать поэму в малотиражном еженедельнике «Театральные впечатления»[23]. Итоговый текст был предельно сокращен и изобиловал ошибками и неточностями.

Публикация поэмы "Error" вызвала недоброжелательную критику. «Русский инвалид» вышел с разгромной статьей, в которой плод трудов доктора Моргенштерна именовался «возмутительной фальсификацией» и «давно ожидаемой провокацией большевизма». В статье, в частности, говорилось:

Тем не менее, издевательские рецензии не смутили Моргенштерна, он, по собственному выражению, почувствовал за спиной крылья и потому уже не мог остановиться. Новый 1923 год он встретил в кабинете, трудясь над реконструкцией прозы Р. Ф. Унгерна. Не взирая на сверхнапряжение, ученый яростно штурмовал сонное царство Мнемосины посредством ноотропных препаратов и стимуляторов, которые приготовлял тут же, ни на шаг не отходя от рабочего стола. Кабинет был завален охапками сушеных трав, книжный шкаф заставлен стерильными ретортами и аптекарскими склянками с ингредиентами микстур, а воздух наполнял густой, дурманящий аромат tinctura gratægi[26]. Четыре ночи без сна и почти три недели тотальной мобилизации биологических ресурсов довели Моргенштерна до последней черты. 2 января 1923 г. его бесчувственное тело было обнаружено И. Волноноговым и Л. Яжборовским, зашедшими поздравить друга и пропустить по рюмочке великолепной сливянки.

Тяжелое нервное истощение не позволило Моргенштерну завершить задуманное. Кроме того, не оправдались его надежды, связанные с кругом парижских друзей барона Унгерна. Французские литераторы не желали с ним сотрудничать, подчеркнуто игнорируя его письма и телеграммы с мольбами о помощи. 1923 г. и первую половину 1924 г. он провел на больничной койке, глубоко переживая неудачу. Несмотря на строгий запрет врачей, приятелям удалось наладить снабжение его текущей периодикой, из которой он с величайшим изумлением узнал о чудовищной профанации, предпринятой его почти однофамильцами Маргенштернами. Не только Франция, вся Западная Европа была охвачена ажиотажем, вызванным появлением на свет новой науки – унгерналистики. Реакция Моргенштерна была молниеносной: он разослал знакомым и коллегам, с которыми еще не была утрачена связь, свое опровержение псевдотеории и предостерег их от пагубного легковерия в отношении тех, кто был для него bêtes noires