Архивариус - страница 10

Архивариус поморщился. Ему совсем не хотелось, чтобы его проникновение сюда было кем-то замечено, но из-за этого упрямого замка теперь могут возникнуть подозрения…

Беспомощно потоптавшись возле строптивца, он махнул рукой, развернулся и исчез за углом…

– Как вы думаете, уважаемая Форточка, зачем сюда приходил этот человек?

Младшая Люстра из дальней комнаты слегка качнулась, и её подвески издали слабый звук.

– Мне было так страшно, особенно когда он посмотрел на меня, – испуганным голосом прошептала она. – Я вдруг поняла, что от него можно ожидать чего угодно.

Глуховатый Выключатель больше всего был возмущён тем, что ночной посетитель не воспользовался им, а предпочёл обыкновенный фонарь.

– Я, как опытный Выключатель, – кипятился он, – не потерплю такого со мной обращения. Что? Я так возмущён, что моё напряжение может не выдержать!

И словно в подтверждение этих слов обе Люстры вдруг вспыхнули ярким светом, после чего послышались хлопки перегоревших ламп, а одна, сорвавшись, упала на пол и разлетелась множеством осколков.

– Эй, вы, там, полегче! – заволновался Паркетный Пол. – Не хватало ещё здесь пожара из-за вас!

– С добрыми намерениями не пойдут глухой ночью прокрадываться в незнакомое место… – взволнованная Форточка попыталась открыться, но, вспомнив, как ночной посетитель хотел воспользоваться ею, тут же оставила эту затею. – Как вы думаете, что он здесь искал?

– Я слышала, как он говорил про какую-то бумагу, – сказала ближняя Люстра.

Она была старше своей сестрицы на целый час и поэтому всегда говорила первой.

– Он искал тайник, это ясно. Именно поэтому он так тщательно простучал все стены и меня. Когда-то очень давно во мне было несколько тайников, но их быстро находили. Разве что… – тут Паркетный Пол сделал паузу. – Разве что Голландская Печь нам что-нибудь объяснит? Кажется, он что-то в ней нашёл…

– Верно! – тонким пронзительным голосом прокричал Оконный Шпингалет. – Что вы прячете в себе, Голландская Печь? Сознавайтесь, что у вас внутри!?

Воцарилось молчание, и только было слышно, как всё ещё возмущённо сопел Выключатель да неспокойно потрескивало Электричество, обнаружившее независимый нрав своего напряжения.

– Ничего запретного во мне нет.

Голос Голландской Печи по обыкновению прозвучал негромко и словно бы извиняясь.

– Всё, что попадает в меня, почти всегда сгорает и превращается в золу и пепел. Тем более, если речь идёт о бумаге…

О существовании в печи нескольких листов со стихами Фета знали только Стены, но они об этом молчали.

– Но вы можете сами убедиться в том, что я говорю… – и Печная Заслонка широко распахнулась.

– В ней ничего нет, – проскрипел Паркетный Пол. – Я помню, когда меня перестилали, то всю Печь забили старыми Паркетинами. Так этой даме потребовалось всего полчаса, чтобы от них остался один дым. Поэтому, вряд ли в ней что-то есть… Вряд ли…

Слова его прозвучали вполне убедительно. Стены молчали, и все, кто был в двух комнатах, согласились, что, конечно, невозможно чему-то сохраниться среди бушующего пламени. Хотя сказать, когда в последний раз топили Печь, никто бы не решился: так это было давно. А сама она, тихо прикрыв Заслонку, вздохнула с облегчением.

Ей трудно было кого-то обманывать, и если бы Оконный Шпингалет был понастойчивее в своей подозрительности, то скорее всего ей не удалось бы сохранить свою тайну.

– Он сюда ещё вернётся, – невольно вслух сказала Печь.