– А что?.. – внезапно развеселился председатель. – Алкаш в самом деле будто с нашего Торчкова срисован.
– Ты, Игнат Матвеевич, вроде одобряешь антиобщественный поступок? – осуждающе спросил Кротов.
– Не одобряю, но веселых людей люблю. С ними, Михаил Федорович, жить легче, чем с занудами, – председатель, похоже, с трудом удержался от смеха. – Расскажу забавный случай… Перед уходом Торчкова на пенсию пришло из района в нашу бухгалтерию предписание удержать с него тридцать рублей штрафа. Вызываю в контору: «Ты чего, Иван Васильевич, в райцентре натворил?» Захлопал он глазами: «Не знаю, Игнат Матвеич, какая вожжа под хвост попала, но погорел в районном ресторане, как швед под Полтавой». – «Перепил, что ли?» – «Не, зашел туда культурно позавтракать и тайком от официантки хотел ложкой выловить золотых рыбок из стеклянного ящика с водой». – «Зачем?!» – «Планировал запустить тех рыбешек в Потеряево озеро, чтоб расплодились на воле». С фантазией мужик, а?..
Участковый слегка улыбнулся:
– Да, выдумками Торчкова бог не обидел.
– Кстати, прихвати его к Ерошкиной плотине. Может, дельную мыслишку подбросит прокурору. Иван Васильевич хотя и не на много лет старше нас, однако из истории окрестных сел знает такое, что нам с тобой и во сне не снилось.
– Скажешь тоже! – словно испугался Кротов. – Торчкову дай волю – всей опергруппе головы задурит.
– А вы не давайте Ване увлекаться, почаще одергивайте, – председатель глянул на часы. – Ох ты, время золотое! Ну, ладно, Михаил Федорович, желаю успеха. Помчусь к подрядчикам, надо проверить, все ли там по уму-разуму идет…
И опять участковый остался один. Опять задумался. Теперь его мысли были о председателе колхоза. Участковый знал Бирюкова с детства. Как ни говори, росли в соседних селах: Кротов в Серебровке, Бирюков – в Березовке. Дружбу водили по охотничьим делам. Вместе воевали в Отечественную. И с войны разом вернулись. Районные власти мигом определили их на работу. Кротова уговорили пойти участковым для укрепления ослабшей за войну районной милиции, а Бирюкова – полного кавалера орденов солдатской Славы – рекомендовали председателем Березовского колхоза. Авторитетный нужен был человек, чтобы поправить дела в пошатнувшемся хозяйстве. Туговато пришлось Игнату Матвеевичу на первых порах председательствования. Категорически отказался он трубить победные рапорты в угоду районному начальству. Ну и конечно же нахватал синяков да шишек – увешивали его выговорами, как новогоднюю елочку игрушками. Разжаловать из председателей грозились. Однако, спустя несколько лет, притихли ретивые администраторы – ослабший за годы войны колхоз пошел в гору. Сначала рассчитался с задолженностью государству, затем и прибыль потекла в колхозную кассу. А когда сменилось районное руководство, вместо выговоров каждую пятилетку стали вручать Бирюкову государственные награды. И рядовых березовских колхозников теперь не обходят стороной ордена да медали.
Беспокойный человек Игнат Матвеевич, заботливый. Бывает, и пошумит, пыль до потолка поднимет, но принародно даже самого отпетого лодыря не оскорбит, не плюнет человеку в душу. Вспыльчивость передалась Игнату Матвеевичу, видимо, от отца, Матвея Васильевича. Вот геройский старик! В империалистическую все четыре Георгиевских креста заслужил, а в Гражданскую – орден Красного Знамени. Годов деду Матвею уже за девяносто, но держится еще так крепко, что ни одного колхозного собрания не пропускает. Сядет в первом ряду, расправит белую бородищу и не сводит глаз с каждого выступающего. Если заметит какой-то изъян в хозяйствовании, такой разгон устроит, что самые заядлые говоруны, вроде Ивана Торчкова, умолкают.
