– Данке шен, любезный. – Вежливый Алекс протянул мужичку пятак, который тот с негодованием отверг.
– Да ты что, немец? За спрос-от, поди, денег-то не берут, не по-божески энто. – И, пожелав нам всего хорошего, плотник пошел своей дорогой.
– Добрый народ в Архангельске, – с легкой завистью вздохнула я.
– Только невнимательный, – пробурчал кот, растирая припухшее ухо.
– Ладно, напарники, идем осматривать заведение.
Мы вошли в резные тесовые ворота, пройдя мимо перевернутой днищем вверх лодки, и поднялись по скрипучей деревянной лестнице на второй этаж. Там на пороге нас встретил услужливый официант в русской косоворотке навыпуск, плисовых штанах, с прической на прямой пробор и прилизанными усиками.
– Милости просим-с! Откушать желаете-с или так-с, отдохнуть с икоркой, с водочкой-с?
– Обед, – уверенно сказала я, чувствуя, как бурчит в желудке.
– Прошу-с, прошу-с! Вот только с котами нельзя-с. Никак-с…
– Доннер веттер, – сделал суровое лицо командор. – Этот кот ехать со мной сюда из самого Гамбурга. Во всех культурных странах Европы ему никто не отказывать!
– Ну для кота иностранца-с, – подумав, решил ушлый официант, – можно сделать и исключеньице-с. Только нашим архангельским мурлыкам не сболтни-с! – И он шутливо погрозил пальцем перед носом презрительно глядящего на него Профессора.
Внутри, в главной зале, куда нас проводили, народу было немного. Двое купцов за три столика от нас шепотом спорили о поставках пеньки в Норвегию, и в углу какой-то сухопарый датчанин с сумрачным видом, без закуски, стопками глушил русскую водку.
Нас чинно провели к крепкому столу у окна и усадили на широких лавках. Пока ждали отбежавшего на кухню официанта, я быстренько огляделась. Высокий потолок, на стенах картины с бушующим морем и голландскими кораблями. Длинные неполированные столы и скамьи. Выставка разнообразного алкоголя за барной стойкой тоже приятно поражала. Сразу чувствовалось, что Архангельск – город портовый, торговый и вполне себе процветающий…
Но мой женский взгляд отметил и другое. На тарелках, на салфетках, на вышитых рушниках, даже на лубочных картинах, украшавших стены, везде был один и тот же полосатый серо-белый кот – копия нашего «застенчивого» Пусика. На одних картинках он просто ел треску, на других уже обгладывал рыбий хвостик, или хлебал уху, или вообще готовил сам, поворачивая румяную рыбу на вертеле.
– Слушай, да ведь здесь везде ты! – едва ли не в один голос изумились мы с мужем.
– Ничего подобного. – Кот высокомерно отвел взгляд вниз. – Ресторан принадлежит купцу Василию Тимофеевичу Муркину. Я за его дизайн не ответчик. Хотя кормят здесь неплохо. Особенно рекомендую рыбные расстегаи под морошку на коньяке.
– Откуда ты столько знаешь?!
– Я… э-э-э… и-и-и… в отличие от вас интересовался. Перед выходом на задание. Важно все, в нашем деле нет мелочей. – Агент 013 выкрутился из моей хватки и, развратно покачивая пушистыми бедрами, вальяжно прогулялся к дальнему столику у окна, типа как будто бы размять лапки.
– По-моему, он врет, – шепнула я Алексу.
– Или недоговаривает, – согласился он.
Нам быстро подали меню. Снова усевшийся рядом кот, почти в него не заглядывая, тут же рекомендовал напарнику треску по-архангельски, маринованные опята, настойку брусничную, настойку морошковую на коньяке, селедку в молоке, фаршированную щуку, расстегаи с колюшкой и малюсенькую норвежскую семгу с красной икрой. А для меня рыбную солянку, чай с клюквенным вареньем, черный хлеб с тмином и скоблянку из той же трески с картошкой.
