Евгения не разделяла опасения отца. Она знала доподлинно, что на Игнатьева можно положиться. И вера эта возрастала день ото дня.
– Мы же не вдвоём там будем, папа. Вместе с нами в экспедицию отправится профессор Шихман. Он историк. Заведующий кафедрой истории МГУ. Я тебе о нём говорила.
– Думаешь, он согласится?
– Уверена.
Валерий Семёнович сдался. Доводы дочери были основательными. А аргументы – железобетонными. Кудрявцев сделал шаг назад.
– Твоя взяла. Собирай экспедицию.
Кудрявцева с трудом сдержала триумфальную улыбку. Она наполнила кружки кипятком и несколько смущённо взглянула на отца.
– У тебя случайно медвежатников знакомых нет?
Женщины – наше всё. Их нужно холить, лелеять и баловать. Аристарх Петрович эту науку постиг ещё в раннем детстве и пронёс её через всю свою непутёвую жизнь.
Огромный букет чайных роз лёг к ногам Кругловой. А наспех заученная поэзия полностью обезоружила сильную женщину.
– Ты – свет в моём окошке, – этими словами Игнатьев завершил рассказ о неземной любви.
Раиса Михайловна растаяла. Все проблемы дня отошли на задний план. Скрытые помыслы обретали ясные очертания.
– Ты – рыцарь моей души, – окрылённо произнесла Круглова. – Где же ты был раньше, Аристарх?
– Там где я был, меня уже нет, – уклончиво ответил Игнатьев. – И возвращаться туда я не хочу. Моя жизнь обрела новый смысл.
Доморощенный поэт широко расставил руки и сложил губки бантиком.
– Лети ко мне. мой воробушек. Голубушка моя сизокрылая.
Раиса Михайловна была не из тех, кому нужно повторное приглашение. Женщина обвила крепкую мужскую шею двумя руками и продемонстрировала технику французского поцелуя.
Аристарх Петрович готовил алиби. На всякий случай. А случаи, как известно, бывают разными. Игнатьев нуждался в свидетельстве своего законного нахождения в квартире Кругловой. И лучшим помощником в этом деле ему послужил новенький смартфон.
– Я хочу запомнить тебя именно такой, – Игнатьев сделал шаг назад и достал из кармана гаджет.
Он менял ракурсы и щёлкал кнопкой. Раиса Михайловна мило улыбалась и позировала. Она сбросила халат и присела на край кровати. Круглова слегка прикусила указательный палец и изобразила на своём взрослом лице детскую невинность.
– Ты божественна, Рая.
Игнатьев присел рядом с начинающей фотомоделью и обнял её левой рукой. Правая рука продолжала фиксировать момент робкой близости. Материал был собран. Аристарх Петрович отложил смартфон на прикроватную тумбочку. Он смотрел в глаза Кругловой и видел там незримый призыв к незамедлительным действиям.
– Ты даже не представляешь, как я соскучился, Раиса.
Аристарх Петрович нежно коснулся руки Кругловой. Дальше всё завертелось в уже привычном режиме. Непримиримая борьба пылающих страстью сердец разбросала по полу подушки, смяла под собой простынь и вызвала завистливые улыбки на лицах соседей.
– Жеребец, – Круглова устало прикрыла глаза.
Раиса Михайловна полностью отдалась во власть божественной слабости. Она не вставала с кровати. Не поднимала подушки и даже не удосужилась расправить простынь. Круглова долго лежала на боку. Она мечтательно улыбалась и тихо посапывала до тех пор, пока не погрузилась в сон.
Игнатьев дождался заветной минуты и тихо покинул комнату. Он осторожно прикрыл дверь в спальню и проследовал в коридор. Аристарх Петрович отодвинул створку шкафа и провёл беглый осмотр. Вражеский лазутчик раздвинул вешалки с шубами и дублёнками. Перед его глазами возникла дверь сейфа. Металлический ящик был надёжно вмурован в стену и создавал видимость неприступной крепости.
