Ага, вот и квартира Свиридовой!
Я нажал кнопку, и в глубине квартиры прозвучала резкая трель звонка.
Я услышал легкие, торопливые шаги, а потом – шумное дыхание. Кто-то стоял за дверью. Этот человек сильно волновался, но открывать не спешил.
– Мне нужна Мария Лабуаль, – громко сказал я. – Я от ее дедушки.
За дверью послышался судорожный вдох, похожий на всхлип.
И снова никто не открыл.
Я задумчиво посмотрел на дверь. Металлическая, но тонкая, дешевого производства. Но не ломать же ее.
Пользоваться ментальным воздействием мне не хотелось. Мне было важно не только поговорить с Марией, но и увидеть ее подлинные эмоции. А ментальное воздействие исказит их.
– Маша, это ты? – помогла мне Кира. – Я адвокат твоего дедушки, Кира Андреевна Белова. Вот мое удостоверение!
Она раскрыла удостоверение перед круглым стеклышком дверного глазка.
И снова никакой реакции.
За нашими спинами лязгнула дверь лифта – кто то еще поднялся на этаж. Я обернулся на звук шагов.
Совсем молодая девушка остановилась посреди коридора, в упор глядя на нас с Кирой. Взгляд ее был откровенно враждебным. Девушка была очень легко одета для прохладного летнего дня – майка на тонких бретельках, открывавшая загорелые плечи и короткая юбка. В руках девушка держала два бумажных пакета, из одного торчал длинный пшеничный багет.
На ее левом плече я увидел татуировку и удивленно поднял брови.
Точная копия Печати Ликтора.
Надо же!
Никакой магии в печати не было. Девушка вообще не обладала магическим Даром. Печать была просто рисунком.
Я на мгновение ощутил фантомное жжение в плече.
– Что вам надо? – с вызовом спросила девушка. – Это моя квартира!
– Мы ищем Марию Лабуаль, – ответила Кира.
– А кто это? Не знаю такую!
– Ты Аня Свиридова?
– А вам какое дело? Убирайтесь, или я полицию вызову.
Она грубила не от страха, а от отчаянной дерзости. Девушка напомнила мне беспризорного щенка, которого трудная уличная жизнь научила огрызаться. Иначе не выживешь.
Я вздохнул и молча уселся прямо на прохладный пол, выложенный кафельной плиткой. С детьми лучше говорить на равных, а не сверху. А Аня и была еще подростком, несмотря на неуклюжие попытки казаться взрослой и сильной.
– Чего вы здесь расселись? – растерянно спросила девушка.
– Жду, когда Маша расскажет мне про призрака, – объяснил я. – И мы вместе придумаем, как спасти ее дедушку.
– Какого призрака? – опять начала Аня.
Но тут замок в двери, наконец, щелкнул.
– Зачем ты открыла? – тут же набросилась Аня на подругу. – Они морочат тебе голову!
Не вставая с пола, я улыбнулся Марии Лабуаль. В ее заплаканных карих глазах сквозило такое отчаяние, что даже мне стало ее жалко.
– Что вы сказали про призрака? – испуганно прошептала она.
– Я знаю про него, – кивнул я. – И знаю, что Трубецкого убил не твой дедушка.
Поймал реакцию Маши и добавил:
– И не ты. Поговорим?
– Только не в моей квартире, – грубо отрезала Аня. – Я вас не пущу! Раз ты сама им открыла, то сама и разбирайся.
– Анюта! – Маша умоляюще посмотрела на подругу.
– Вечно ты ведешь себя как маленькая, Машка! А я потом разгребаю.
Аня бросила на подругу укоризненный взгляд, но тут же сжалилась:
– Ладно, заходите. Можете не разуваться.
Я усмехнулся.
Один ребенок отважно брал на себя ответственность за другого ребенка. Девочки, и в самом деле, были близки как родные сестры. И Аня считала себя старшей.
Я пропустил Киру вперед и вошел последним. Дверь мягко захлопнулась.
