Поставить фонтан и новые скамейки обойдётся мне дешевле, чем если жители Дальнегранска поднимут бунт. Если всё правильно подать, меня даже полюбят.
«Барон Терновский победил в войне, но не захапал себе всю виру, а на город потратил. Какой молодец!»
Про блокаду никто и не вспомнит. Голода мы с Рылиным в любом случае не допустим. Уже были предварительно заказаны продукты из Пихтогорска, а уничтожать гуманитарный конвой бехтеевцы не имеют права.
Я как-то внезапно обнаружил себя не только бароном, но и де-факто соправителем города. Волнительное ощущение, когда ты в ответе за жизни двадцати тысяч человек – примерно столько жило в Дальнегранске.
– Привет, Белослава, – сказал я, войдя домой.
– Здравствуй, Эспер, – сказала сестра и вздохнула.
Она сидела в своей комнате и делала вид, что занимается алхимией. Готовила очередной крем или какую-нибудь маску для лица. Но вот именно, что только делала вид. Я хоть и не разбирался в её ремесле, но сразу понял, что сестра не особо увлечена делом.
– По-прежнему думаешь, что это твоя вина? – подвинув стул и сев рядом, спросил я.
– Чья же ещё? – Бела отодвинула мисочку с каким-то раствором.
– Любимая сестрёнка, – я обнял её за плечи и поцеловал в щёку. – Перестань. Я ведь уже объяснил. Война готовилась и без того, я в этом уверен на сто процентов. То, что Алексей застрелился – удачно подвернувшийся повод. И это его решение. Глупо себя винить.
– Но ведь он из-за меня…
– Нет, – жёстко прервал я. – Из-за себя. Ты не вынуждала его спускать курок, ты просила остановиться. Он не захотел.
– Да, но всё равно…
– Никаких «всё равно». Я запрещаю тебе винить себя. Если хочешь кого-то винить, то вини Алексея или меня.
– Тебя? – Белослава подняла на меня полные слёз глаза.
– Я же объявил войну и пленил Петра. Как он, кстати?
– Уже встаёт. Целитель хорошо поработал.
– Славно. Послушай, мне нужна твоя помощь. Заодно отвлечёшься от тёмных мыслей.
– Конечно, Эспер, – Бела смахнула слёзы с ресниц. – Что я могу сделать?
– Поухаживай за Петром. Принеси ему что-нибудь вкусненькое, смени повязки, поболтай. В общем, окружи его заботой. Ты ведь всё равно собиралась это сделать, не так ли? У тебя доброе сердце.
– Да, собиралась… Я уже приносила ему чай со сладостями. Он отказался.
– Рано или поздно согласится. Я хочу, чтобы ты вошла к нему в доверие.
Белослава задумчиво посмотрела на меня, а потом спросила:
– Зачем?
– О чём ты сейчас подумала, сестра? – прищурился я. – Неужто решила, будто я предлагаю соблазнить его?
– Нет… То есть, да, – смутившись, поправилась Бела. – Прости.
– Я бы ни за что не стал тебя так использовать. Просто стань ему другом, войди в доверие. Не касайтесь темы войны. Если он начнёт об этом говорить, переведи тему. Проще говоря, будь собой.
– Это как-то подло, Эспер…
– Что в этом подлого? Я не прошу разыгрывать дружбу. Подружись на самом деле.
Немного помолчав, Белослава кивнула:
– Хорошо. Но всё-таки зачем?
– Чтобы он почувствовал себя уютно и расслабился. А когда расслабиться – исподтишка вытяни из него информацию о том, кто науськал на нас Бехтеевых. Это очень важно.
– Поняла, – сказала сестра. – Я постараюсь.
– Не надо стараться. Ещё раз говорю, будь собой. Моей милой старшей сестрой, – я опять поцеловал её. – Только не заходи слишком далеко. А то вдруг Пётр тоже в тебя влюбится.
– Ну… он, по крайней мере, не такой приставучий, как Алексей. Да примет его Перун, как сына.
