Сергей задумался над тем, одна или не одна немка находится у него за стеной, но примерно минут через пять все его сомнения развеялись, потому что из-за стены послышались такие звуки интимных контактов, которые сама по себе немка ну никак не могла издавать. Тем более что сквозь ее сладострастные крики прорывалось рычание немца-самца.
Сергей про себя подумал, что в следующий раз надо будет с утра вести себя поосторожней, а то ему как мужчине, который развелся полгода назад и чьи встречи с женщинами носили весьма эпизодический характер, такие кошачьи концерты за стеной могут изрядно попортить психику.
Он умылся, оделся и стал думать, чего делать дальше. Внезапно ему пришла в голову мысль, что хорошо бы, наконец, отомстить Игорю за все его утренние звонки, поэтому Сергей снял трубку телефона и стал набирать номер Игоря, продумывая издевательскую фразу, которой он встретит сонного приятеля. Но, увы, все его блестящие домашние заготовки пошли прахом – в трубке звучали только длинные гудки.
Спустившись в ресторан, Сергей обнаружил там своих друзей, которые завтракали, находясь в прекрасном расположении духа. Перед Игорем, как обычно, стояла гора тарелок со всякой снедью.
– Сколько можно жрать? – недовольно сказал Сергей, подходя к их столику. – Поглощаешь тонны еды, а худющий – как топ-модель. Вот уж точно – не в коня корм.
– Я стройный, как топ-модель, – сказал Игорь, ничуть не обидевшись. – А корм не помогает, потому что я вовсе не конь.
– Ага, – сказала Ира. – Ты не конь. Ты – кобель.
– Оскорбление личности в присутствии свидетеля, – невозмутимо сказал Игорь. – Я сейчас позову метрдотеля, он вызовет полицию, и девушку Иру засадят в турецкую тюрьму. А там, между прочим, несладко. И ни одного бундеса. Только турки и наши ростовские бычки, которые не сразу поняли, что здесь хулиганить нельзя.
– Твою личность и с разбегу не оскорбишь, – со вздохом сказала Ира. – Даже действием.
И тут Сергей заметил, что на скуле Игоря отчетливо виднеется тщательно замазанный синяк.
– Ого, – сказал Сергей. – Боевые действия перешли в активную фазу?
– Это я о вешалку ударился, – все так же невозмутимо сказал Игорь, надкусывая тостик с сыром. – Пофел, понимаефь, носью в туафет и удавився об фефалку, – объяснил он, пытаясь прожевать бутерброд.
– Ага, понимаю, – сказал Сергей. – У вешалки, кстати, ручка не болит? – спросил он, обращаясь к Ире.
– Конечно, болит, – опять вздохнула Ира. – У Игоря лицо оказалось очень жесткое. Надо было мне ему на щеку сначала что-нибудь подложить типа подушки. Но он разве даст время на раздумья…
– Нечего раздумывать, – решительно сказал Игорь. – Назвалась вешалкой – бей в глаз. А подушки… Вешалки подушки подкладывать не умеют.
– Так за что он получил-то? – спросил Иру Сергей. – Неужели все-таки соблазнил ту тетку?
– Лично я этого так и не узнала, – разоткровенничалась Ира. – Синяк – результат тщательного расследования. Но этот гад так и не раскололся. Главное – не подтвердил, но и не опроверг. Тут я и не выдержала.
– Можете меня пытать. Оба, – решительно заявил Игорь. – Но армянский князь не позволит себе запятнать честь дамы! Так что бейте меня вешалкой через подушку и без нее, унижайте по-всякому, но русские – не сдаются!
С этими словами он полил кетчупом горку колбасы и ветчины, лежащую на тарелке, и стал ее с аппетитом уплетать.
– Попробуем рассудить логически, – сказал Сергей. – Если ты ее трахнул – тогда, конечно, должен не выдавать. А если не трахнул, то честь дамы не задета, значит, можно признаться. Выходит, что раз ты не признаешься, то, значит, все-таки трахнул.
