Кирилл молчал, поражённый.
– Ну, что твоя статья? – Григорий Сергеевич махнул рукой. – Ерунда! Ты кумиром наших карандашей станешь! Сможешь, например, танец подготовить? Научить наших ребятишек.
– Легко! – оживился Кирилл. – У меня уже есть идея…
– Вот! – перебил старлей. – Держи её в уме и обдумывай, пока ты в карантине. Тебе ж цены нет! Ты тут такой движ наведешь, нам все позавидуют! Условно-досрочное себе обеспечишь!
Мамонтов яростно тёр лоб. Оказывается, здесь есть, куда расти! И досрочное освобождение…
– Послушайте, – Кирилл осёкся.
– Забудь! – угадал его мысли начальник карантина. – У нас нет криминальной субкультуры. Тут все равны. Без каст и привилегий. Все, как один, трудятся и ценят человека только за его поступки, силу характера, трудолюбие и талант!
– Спасибо, – Кирилл горячо пожал протянутую руку. – Думаю, если я останусь тут, вы не пожалеете.
– Мы верим в тебя, – Григорий Сергеевич похлопал Мамонтова по плечу и подтолкнул к выходу. – Иди. Помни, профессионалы не суетятся. И позови Зыкова.
Лёха постучался, вошёл.
– Присаживайся, Алексей, – старлей указал на стул.– Голова, наверно, идёт кругом в первый день?
– Есть немного, – кивнул Зыков.
– Да, с непростыми пассажирами ты приехал. Это усложняет адаптацию, но тебе легче всего.
– Не согласен, что легче. Они оба бродяжки полубездомные. Один по детдомам скитался, мамке письма в тюрьму писал. Второй всем пытается доказать, что круче него только горы, а сам, небось, в подушку плачет по ночам.
– Молодец, – похвалил сотрудник. – Наблюдательный.
– Вот только моя жизнь совсем по-другому шла. И привыкнуть к этой обстановке я не могу. Меня из семьи забрали.
– Не вздумай себя жалеть!
– Я не жалею и не жалуюсь. Вам не понять.
– Ничего, со временем всё само встанет на свои места. Появятся друзья, будут поощрения, футбол, спортзал, книги…
– Мне не надо поощрений, а на общий режим поеду. Мне скоро восемнадцать.
– А зачем тебе на общий?
Дверь широко распахнулась. В кабинет зашёл тот вчерашний здоровенный офицер, который принимал этап. Старлей встал, приветствуя, Зыков поднялся тоже.
– Здорово! – гость протянул руку начальнику карантина, затем Лёхе.
– Начальник отряда, майор внутренней службы Михаил Александрович Беляев, – Зыков неуверенно пожал в ответ твёрдую, как камень, ладонь. – Смелее! У нас так принято. Я со всеми пацанами здороваюсь за руку. Мы же и в спортзал, и на футбол, и музыку играть – везде вместе. Даже хулиганить разрешено только на моей смене!
Начальник отряда заразительно рассмеялся, хлопнул Зыкова по плечу. При своих габаритах он был удивительно подвижный.
– Обязательно запомни, как зовут начальника отряда, – посоветовал Григорий Сергеевич. – Ты будешь жить в его отряде. Он тебе за отца и за мать будет.
– За брата и за подругу, – пошутил майор, включая чайник. – Уверяю тебя, мы подружимся.
– Вы ещё скажите, с Богдановичем подружитесь.
– Конечно! Он у меня передовиком станет, примером для остальных!
Лёхе пришло в голову, что при всей харизме, майор просто балабол.
– Алексей, ты выйди, пожалуйста, нам переговорить нужно.
– До свидания, – Зыков встал и вышел.
– Ну, как они? – Михаил Александрович серьёзно посмотрел на коллегу. – Я-то думал, ты уже закончил. Не планировал раньше времени светиться.
– Зыков, – Григорий Сергеевич кивнул на дверь. – Мамин симпатяга. Обычный шалопай. Хочет ехать на общий режим. Взыскания есть, ничего ему не мешает. Неглупый, но обычная серая масса.
