Офис походил на пещеру. Открыв стеклянные двери и ступив внутрь, посетитель оказывался перед деревянной консолью с позолоченной курильницей для благовоний. Поднимающийся вверх дымок привлекал внимание к гигантскому свитку «Милость Будды»[5], с золотыми буквами на черном фоне, длиной не меньше трех метров. Мешочки с драгоценными камнями – или цветными кристаллами, – свисали на красных нитях по углам потолка. Слишком напоказ, по мнению Иви.
Справа расположились четыре рабочих стола. Иви швырнула сумку на свой. На нем практически ничего не было: ни растений в горшках, ни записок, ни книг, ни бумаг, ни ручек. Только ярко-голубая чашка с нарисованной на ней морской черепахой, которая показывала миру средний палец и говорила: «Лучше не трогай!»
Помимо свитка, стены покрывал пестрый ковер из рисунков, фотографий и газетных вырезок, поэтому, несмотря на размеры, офис казался захламленным. Медная чаша и зеркало багуа стояли строго по фэншуй. Возможно, босс в свободное время общался исключительно со стариками, а может, успел в юности покуролесить, потому что с годами становился все более суеверным. Даже нанимал духовного наставника, чтобы под Новый год провести обряд экзорцизма[6]. С другой стороны, возможно, он относился к тем людям, которые боятся упасть, достигнув определенных высот. Иви возмущали многие правила и требования, но с суевериями смириться было сложнее всего.
– Что ты тут делаешь?
Она вошла в кухню, открыла холодильник, отвернула крышку с пакета молока и присосалась к нему, как зверь, измученный жаждой. Твиг поежился, глядя на нее.
– Насчет молока… – Он уставился на пустую картонку, которую она бросила в раковину, словно ожидал, что Иви пустит побеги или покроется мхом.
Она облизнула губы, вытерла рот и еще раз оглядела содержимое холодильника. Ничего, что можно сразу сжевать, только почти пустая банка соуса для лапши «Вей Ли», банка красной пасты мисо, срок годности которой истек несколько лет назад, корытце арахисового масла, где осталось ровно на один сэндвич, и бутылка «Цзинмэнь Каолян», вина из сорго[7] крепостью 38°.
– Босса нет, так ведь? – Иви разрывалась между красной мисо и арахисовым маслом. Не была уверена, что чего-то одного хватит.
– Он наверху, с Полом. Разбираются со счетами за прошлый месяц. – Оторвавшись от раздумий над картонкой из-под молока, Твиг понизил голос и непроизвольно сгорбился, отчего в его фигуре появилась обреченность. – Босс как будто взрывчатки на завтрак поел. С ним страшно находиться рядом.
Сдавшись, Иви закрыла холодильник и продолжила поиски в шкафчиках. Твиг еще что-то пробормотал – вероятно, насчет босса или своей девушки, – но она не расслышала, да и, честно говоря, не очень-то хотела. Ей попались полдюжины «Твинкис» в индивидуальных упаковках. Девушка коротко вздохнула, разорвала полиэтилен и проглотила первый.
Эти «золотистые мягкие кексы с кремовой начинкой» всегда казались ей отвратительными: бисквит безвкусный, а начинка – сплошной сахарин. Иви называла их «бездушной едой». И вот теперь стояла, заталкивая в рот один кекс за другим.
Босс припрятал кексы в микроволновку, чтобы съесть с послеобеденным чаем. Пока Твиг думал, как отреагировать, Иви проглотила второй и потянулась за третьим. Твиг решил ничего не говорить.
«Все равно уже поздно, – подумал он, состроив гримасу. – Сколько бы она ни съела, без скандала не обойдется».
