Крот. Ну, работа ведь действительно необходимая: весело или невесело – это немного другой вопрос.
Томский. Не соглашусь, причем не соглашусь принципиально. В контексте утопии первичен именно вопрос о том, чем человек занимается в идеале, а вовсе не по необходимости. Зачем надо выдумывать утопию – чтобы выделывать в ней лен? Спасибо, не вдохновляет. Выделывать лен можно и в реальности.
Крот. Возможно. Но я, кажется, начинаю кое-что припоминать… Ведь утопийцы не занимаются общественно-обязательными делами всё свое время.
Томский. Да, вы правы, Мор хочет убедить нас, что на общественно-обязательные дела у утопийцев уходит по шесть часов в день, и что дела эти совсем не обременительны. А остальное время они занимаются некими расплывчатыми «науками», причем единицы вроде как даже освобождаются от общественно-обязательного труда – с тем, чтобы они могли всё свое время посвятить наукам. И это, по-моему, ключевой момент. Мор тем самым признает, что вот оно – подлинное дело, и что для совершения этого дела надо от всех прочих земледельных дел человека освободить. Но эта оговорка разрушает Утопию, размывает весь её смысл. Вообще, большинство утопий основано именно на этой идее: что общественно-полезный труд обязателен для каждого, но отнимает немного времени, а остальное время человек волен совершенствоваться в искусствах, науках, образовании и прочих прекрасных вещах. Шесть часов отпахал – и сиди себе, создавай теорию относительности. Впрочем, я немного забегаю вперед. Пока что мы определились с тем, что в «Утопии» Мора нет частной собственности, и что все утопийцы (за исключением исключений) обязаны по шесть часов в день шутя обрабатывать поля, а остальное время они с удовольствием занимаются науками. А как у них обстоит дело с литературой, не помните?
Крот. Точно не помню, но предположу, что как таковой литературы у них нет.
Томский. Да, складывается именно такое впечатление. Впрочем, литература у них появляется. Этот самый посетивший Утопию Рафаил Гитлодей привез им Платона, Аристотеля, Гомера, Софокла и некоторых прочих небесталанных товарищей. Но тогда у меня возникает логичный вопрос: что же это за Утопия такая, если утопийцы не могут создать литературы, которая прекрасно создается в реальности? Что толку, если ты идеальное общество построишь, а литературу при этом потеряешь? Где здесь идеал? И зачем тогда мне ехать в Утопию – лучше я поеду в Древнюю Грецию!
Крот. Как я уже сказал, представления современного человека о Древней Греции во многом прямо утопичны.
Томский. Согласен, но, как я уже вам и ответил – с той оговоркой, что имеются и основания для такого идеализирующего отношения. Но об этом нам еще тоже предстоит поговорить в самом скором времени. А пока что я продолжал знакомиться с утопиями. Что там у нас после Мора обычно читают?
Крот. Кампанеллу?
Томский. Верно. «Город солнца». Ну, прямо скажем, каких-то новых идей в этой утопии не высказано. Разве что обязательный для всех рабочий день сокращается до четырех часов, да еще всячески третируются сексуальные меньшинства. Где там этот отрывок? – он весьма характерен во многих отношениях. Вот, читаю:
«Тем же, кого уличат в содомии, делают выговор и заставляют в виде наказания два дня носить привешенные на шею башмаки в знак того, что они извратили естественный порядок, перевернув его вверх ногами. При повторном преступлении наказание увеличивается вплоть до смертной казни».
