Улыбка магистра медикуса сделалась немного виноватой.
- Не скрою, фру Шарлотта, я более склонен проводить время в своем кабинете или лаборатории, чем в светских гостиных. Но мой друг, - магистр отвесил ироничный поклон в сторону аббата, - заверил меня, что такой образ жизни вам вполне подходит. И что вы – особа весьма мудрая и практичная, несмотря на юный возраст.
- Мне все подходит, я люблю тишину. – Заверила Лотта своего так называемого жениха.
- Вот и отлично. Свадьбу сыграем завтра. – Аббат Пиус дал понять, что встреча закончена. И Лотта привычно уже поспешила в сад, где ее ждали сорняки на грядках, травы и сестра Каталина.
Утром перед службой сестра Марта, вздыхая, помогла Лотте одеться. Вместо привычного сестринского серого платья, Лотте из мастерской принесли темно-синее, из хорошей шерсти. Белый чепец с кружевами дополнил наряд. И вот уже нет сестры Шарлотты, если честная вдова, во второй раз идущая к венцу.
Вообще-то, свадьба в обители - событие неординарное. Но нужна делает человека изобретательным. Сразу после службы аббат Пиус провел короткий обряд, после которого магистр Амброзиус сразу велел закладывать карету. Дела столичные не ждали. Лотта, которой и собирать было нечего, все вещи упаковали в дорожный сундук прямо в мастерской, безропотно прошла вслед за новым мужем.
Карета оказалась неожиданно уютной. Видимо, герцог щедро оплачивал услуги своего лейб-медикуса. В ногах стояла жаровня с углями. Не иначе, как для дорогого гостя, в угли добавили крупицу ладана, и по всей карете разносился аромат благовоний. Кроме того, служки сунули отъезжающим гостям две корзины, в которых оказались еда и питье.
Магистр Амброзиус сам ел мало, попеременно кусая то хлеб, то кончик гусиного пера, которым он что-то писал в небольшой книжице. Дорожный набор для письма он достал сразу, стоило кучеру тронуть лошадей. Лотта, успевшая изрядно проголодаться, наоборот, отдала должное свежему хлебу с сыром. Поглядывала еще и на сладкий пирог, но не решилась. Не стоит показывать уважаемому супругу свою несдержанность.
Несмотря на внешнюю отстраненность, можно сказать, безмятежность, магистр вел себя так, словно все время куда-то торопился. Ближе к обеду, когда карета проехала мимо очередного постоялого двора, Лотта взмолилась об остановке.
- Вы голодны, фру Шарлотта? – Искренне удивился магистр, выныривая из каких-то своих мыслей. – Но ведь, если я не ошибаюсь, у нас еще полно еды? Мой старый друг хорошо позаботился о нас.
- Хм, дело не в еде, - Смущенно призналась Лотта. Разговаривать о деликатных потребностях с совершенно чужим человеком было мучительно неловко. Даже с Зигфридом, честное слово легче было. Тот хоть не вызывал такого благоговения, какое внушали синяя магистерская мантия и убеленная сединами голова нового мужа.
- Ах, я - старый ученный осел! – Хлопнул себя ладошкой по лбу магистр Амброзиус, когда до него, наконец-то, дошла суть вопроса.
Он высунулся из окна и велел кучеру остановиться при первой возможности. Помогая Лотте вернуться в карету у небольшого постоялого двора он заверил, что кучер получил команду останавливаться время от времени без напоминаний. «И все же, дорогая, вам не стоит смущаться», - наставительно сказал он. – «Я, все-таки, медикус. Нам поверяют и не такие тайны. И вообще, нам скоро предстоит остановиться на ночлег. Чтобы не возникало лишних неловкостей, можете считать, что я, допустим, ваш дедушка».
