– Что у меня, – я со скрипом исправилась. – Дальше, по распорядку дня?
– Обед и вышивание, моя принцесса, – с готовностью отозвалась няня, а в её голосе отчётливо слышится одобрение моей сообразительности.
Вышивание. Звучит любопытно – сразу вспомнилась шёлковая лента. Но… Я наморщила нос. «Вышивание» не звучало как что-то полезное. Да ещё и слова отца, о том обучение будет много позже и лишь при условии, что я докажу, что достойна. Да ещё и учитель-лоири так скривился, когда я всего лишь назвала его полной фамилией. И эти их слова, звучащие вроде бы правильно, но оставляющие стойкое ощущение, словно я просто не всё слышу.
Я прокручивала эту мысль всю дорогу и решилась, когда дверь покоев закрылась за спиной няни, оставляя нас вдвоём.
– Сима, а ты… – я на пару ударов сердца задержала дыхание, и нервно облизнула губы. – Ты можешь научить меня этикету?
– Этикету? – Симона замерла, глядя на меня с непритворным удивлением.
– Да, – я кивнула, ещё раз подтверждая свои намерения. – Там, в танцевальном зале, у меня было ощущение, что я чего-то не понимаю. И реакция этого лоири…
Некомфортно поведя плечами, я не отвела от няни умоляющего взгляда. Может, немного наивно, но – она ведь вела себя с тётей Шонель на равных. Да и с королем тоже.
– Моя девочка, – Сима улыбнулась с грустной нежностью, но в её голосе отчётливо слышалась гордость. – Разумеется, научу. Научу всему, что знаю. Только мы, в отличии от мистера Тея, не будем ждать завтра.
***
И снова нежная мелодия текла по комнате подобно широкой реке: неспешно и величественно, неся в себе глубину и грозя захватить в плен безвозвратно.
Мне не приходилось даже задумываться над своими движениями – тело действовало само, ведомое музыкой. Взмах, пируэт, поворот… Изящно и нежно.
– Стоп!
Мистер Тей плавно взмахнул рукой, призывая музыканта за роялем перестать играть, и обратил на меня укоризненный взор с грустной улыбкой.
– Ваше высочество, вы снова ошиблись.
Страдальческий вздох в этот раз удался ему особенно хорошо.
Я понуро опустила голову, всем своим видом демонстрируя готовность внимать новой порции наставлений и объяснений. Хотя, на самом деле, просто спрятала лицо – слушать одни и те же указания на одни и те же ошибки, мне надоело ещё в конце первого месяца наших занятий. Но тогда я ещё верила, что в самом деле эти самые ошибки совершаю. Верила, что учитель действительно старается мне помочь и научить.
Но сейчас… Кажется, ни разу за два прошедших месяца, он не был доволен тем, что я делаю. Не могу вспомнить ни единого раза, когда он не то, чтобы похвалил, но хоть как-то высказал своё одобрение, поддержал. Да что там, он даже не пытался показать что-то на своём примере или научить чему-то ещё.
Я видела его занятия с Лонесией и точно знаю, что хвалить мистер Тей умеет. Её ведь он хвалил.
А я… Очевидно, что ему просто нет до меня дела. Будь я хоть сто раз принцесса, хоть сколько раз младшая и любимейшая королевская дочь – для него я была навязанной обузой.
Неприятно, досадно… Зато прекрасный образец, чтобы закрепить полученные от Симоны знания: наглядно увидеть невербальные проявления эмоций. Да и танцевать под музыку в просторном зале приятнее, чем в моих заставленных мебелью покоях.
Дверь открылась, прерывая проникновенную речь. Я с любопытством обернулась назад и изящно выполнила реверанс, приветствуя леди Шонель в сопровождении Лонесии.
