Читать онлайн Анастасия Малышева - Артемия. Принцесса

Сидящий в глубоком кресле мужчина был невероятно стар. Он доживал на свете уже второй век, и жизнь не пощадила его, всласть поглумившись над его внешностью. От времени его волосы стали даже не белыми, а бесцветными, точно так же, как и глаза, которые уже давно слепы. А тело его и вовсе напоминало скелет, обтянутый похожей на тонкий пергамент кожей и словно бы начисто лишённый мышц. И тёплая, не по погоде, одежда лишь подчёркивала возраст старика.

И словно в противовес ему – король. Тёмноволосый, с ярко-синими глазами, высокий даже сидя в низком кресле – он выглядел сущим подростком, несмотря на свои сорок лет. И смотрел он с несвойственной возрасту надеждой.

– Учитель… – Лерион нахмурился, вспоминая положенную случаем формулировку. – Оракул. Скажи мне, что видишь ты?

Он нетерпеливо расправил лежащий на подлокотнике листок, готовясь записывать.

– Две дочери, отцу на радость …

Голос старика совершенно не соответствовал внешнему виду – сильный, напевный и тягучий баритон любые слова превращал в сказку.

– Похожи, словно капли две, – старик сделал паузу, начав мерно раскачиваться, словно маятник часов. – Узнай же ту, что силой обладает. А главный выбор женщине оставь.

– Что?.. Учитель?..

Король хотел спросить, о чём речь, но старец распахнул глаза и посмотрел прямо на него. Слепые глаза на один удар сердца обрели насыщенный фиолетовый цвет, в котором можно было разглядеть смесь синего и красного цветов, сошедшихся в диковинном танце.

– Не ошибись, иначе же обеих потеряешь! – сурово произнес Оракул, глядя прямо в душу своего собеседника, от чего не робкий, взрослый и властный мужчина, смутился словно нашкодивший подросток.

Несколько секунд молчания, но и во второй раз ему так же не удалось задать мучивший вопрос: не работающие уже несколько десятилетий напольные часы, стоящие около стены, внезапно начали отбивать полдень.

В комнату осторожно заглянул слуга.

– Ваше Величество… Там… – паренёк старательно пытался говорить спокойно, но отдышка всё равно прорывалась. – Королева!.. Она… Она зовёт вас!

Старик, как и пророчество оказались… Не забыты, нет. Но их значение сильно упало в цене, вытесненное более важной новостью. Бежать монархам не пристало, но шагал Лерион очень и очень быстро, практически не обращая внимания на дорогу и перешагивая всевозможные препятствия совершенно механически.

В покои своей жены король ворвался, чудом не сметя с ног повитуху, и выдохнул. Его супруга, его королева, его любовь… Его Кармель лежала на кровати бледная и измотанная, с растрепавшими волосами, от влаги приобретшими цвет гречишного мёда. Увидев мужа, молодая женщина улыбнулась той самой, полной нежности улыбкой, от которой, кажется, даже цветы в палате расцвели пышнее. Подойдя к ней, Лерион церемонно коснулся поцелуем её руки. Лишь то, что поцелуй длился дольше положенного, выдавало всю его любовь.

– Лери… Моя Светлость, я рада, что ты пришёл, – тихо произнесла Кармель, умиротворённо закрывая глаза.

Король запечатлел на её руке ещё один долгий поцелуй, с неохотой отстраняясь.

– У вас две девочки, – повинуясь молчаливому приказу произнесла повитуха.

Она указала на кроватку, в которой мерно посапывали две крохотных малышки. И рядом уже сидела их будущая нянька, выбранная лично Кармель. Сима выглядела немногим старше самой королевы, и была её названной сестрой, и король мог не переживать за своих дочерей. Величественно кивнул прислуге, и покинул покои, окончательно успокоенный.

А оставшийся в одиночестве старик, сидя в башне, едва заметно улыбнулся, слепыми глазами глядя на что-то, ведомое лишь ему одному.

– И мир затрепетал, предчувствуя беду. Но колесо Судьбы уж начало свой ход… – последнее дыхание сорвалось с губ Оракула вместе с его самым последним предсказанием, после чего он буквально растворился в воздухе, рассыпавшись серебристой пылью, которую тут же подхватил порыв ветра, появившийся из ниоткуда…

***

– Кармель, ты уверена?..

Сима с тревогой смотрела на королеву. Они были в покоях одни, если не считать двух спящих малышек, и можно было говорить не без лишних церемоний.

– Я просто не могу поступить иначе, – в глазах Кармель плескалась печаль пополам с решимостью, но при взгляде на дочерей её голос наполнился нежностью. – Не могу. Я прожила жизнь. Я люблю и любима… А моя малышка умирает, не прожив и пару месяцев.

Женщина сморгнула непрошенную слезинку и подняла на свою молочную сестру взгляд, полный мольбы.

– Ты позаботишься об Артемии? О моей наследнице…

– А как же Астерия? Она тоже твоя наследница, – с укором заметила Сима.

– Астер моя дочь. Но именно Мие не повезло стать наследницей. Только в ней может проявиться моя кровь…

Королева ласково погладила малышку по голове. Бледная, хрупкая и маленькая на фоне лежащей рядом близняшки, девочка спала тревожным сном. Не надо быть лекарем, чтобы понять, что жизнь в её теле держится с трудом.

– И всё же стоит сначала попробовать вознести молитву Богине, – неуверенно возразила Сима.

– Арион не всесильна, – строго возразила Кармель. – И скорее всего плата будет та же. Ты позаботишься о моих девочках? – королева требовательно посмотрела на Симу. И столько мольбы было во взгляде, что та не смогла отказать.

Кармель улыбнулась светло и умиротворённо, и с нежностью поцеловала обеих своих дочерей.

– Я, Кармель Оннор Китенская, младшая жрица Арион, Богини жизни, отдаю свою жизнь взамен и в уплату за жизнь своей дочери, Артемии, – уверенным тоном начала эта женщина, совсем ещё девушка, лишь недавно ставшая матерью. Она взяла ленту, которую вышивала не так давно. Белоснежная лента с серебристой вышивкой «Артемия». – Я прошу и требую… Арион защити её, как свою дочь! – торжественно провозгласила Кармель.

После этих слов королева провела кинжалом, поданным Симой, поперёк своей правой ладони и сжала этой рукой ленту, позволяя крови впитаться в шелк. Вместе с кровью, в шелк переходила и сила, и жизнь.

В отличие от Астерии, которая выздоровела всего через два дня после того, как заболела, Артемия была слабой. И сейчас Кармель без раздумий отдавала всю себя своей маленькой дочери, на протяжении тринадцати дней балансирующей на краю смерти и жизни.

Сима с болью и тоской наблюдала как Кармель жертвует себя на алтарь ради жизни дочери. Несмотря на все возражения и попытки отговорить, женщина прекрасно понимала чувства королевы. Жить, зная, что ты мог спасти своего ребенка, но не сделал этого… Невыносимо.

Нет, ну до чего обидно! На улице тепло-тепло, а ведь зима закончилась всего-то с недельку назад. И солнышко светит так ярко. И снега осталось совсем чуть. А меня – не пустили!

«Мия, ты же ведь ещё болеешь». «Не стоит, Ваше Высочество». «Ваше Высочество, вам почти шесть, проявите же благоразумие». «Нет и ещё раз нет. Я сказал!»

Я надула губы и отвернулась от служанки, пытающейся накормить меня противной вязкой кашей. С комочками! Посмотрела в окно и вздохнула. Астер вот никто не запрещал гулять! Вон, даже за то, что с пажами играет, не поругали. И даже брат с ней там – вместе в снежки-и играют. Им наверняка весело.

Вздохнув, обиженно надула губы, и отвернулась. Съем кашу и выздоровлюсь! И тоже пойду снежки играть. И у Астер выиграю.

Служанка ушла, оставив меня с кашей наедине, и я лениво ковыряла комочки, представляя, что это те же снежки. Только крохотулечные и съедобные.

– Эй, Мия!

Астерия с самым заговорщицким видом заглянула ко мне и, бдительно осмотревшись, проникла в мою временную комнату и плотно закрыла за собой дверь. Я невольно хихикнула – выглядело это точь-в точь, как в тех лёгких романах, что служанка изредка и тайком читала нам на ночь.

– Принцессы не говорят «эй», – наставительно повторила я слова Симы. – Ай! Не щипайся!

– А ты не вредничай, – Астер громко фыркнула.

Подойдя ближе, она продемонстрировала сложенные домиком руки – как если бы она лепила снежок. Но было совершенно не похоже, что у неё в руках снег. Я попыталась заглянуть внутрь, но эта хитрюга, которая смеет зваться моей сестрой, хихикая, уворачивалась.

– Ты чего? Дразниться пришла?!

– А нечего было вредничать, – Астер совершенно не по-принцессьи показала мне язык, и наконец села рядом со мной на кровать, вытягивая руки, чтобы мне виднее. – Смотри.

Она медленно раскрыла ладони, демонстрируя мне бабочку. Пестрая красавица расправила крылышки, словно красуясь передо мной и вовсе не спеша улетать. А я любовалась ей, приоткрыв рот.

– Но ведь ещё рано? – шёпотом уточнила я, боясь спугнуть настоящее весеннее чудо.

– Ага, – довольно согласилась Астер, осторожно пересадив бабочку мне на подставленную ладонь. – Терион сказал, она оттого и позволила себя поймать, что сонная ещё.

– И ты принесла её мне? – я уставилась на сестру широко распахнутыми глазами.

– Конечно! – Астерия рассмеялась и прижалась, крепко обнимая. – Сима ведь рассказывала, что бабочки – проводники Арион. Теперь ты обязательно скоро выздоровеешь, и мы сможем наконец пойти играть вместе!

Я шмыгнула носом, чувствуя внутри странное тепло. И крепко-крепко обняла сестру в ответ.

– Обязательно!

***

– Так больше продолжаться не может! – Шона раздражённо стукнула кулаком по подоконнику.

Король устало вздохнул, отрываясь от бухгалтерских сводок, чтобы посмотреть на сестру.

– Ортан мне свидетель, своим бездействием ты губишь младшую дочь! – горячо воскликнула Шона.

– У неё всего лишь простуда, – Лерион потерял интерес к разговору.

– Всего лишь простуда, – ядовито повторила женщина. – Всего лишь такая же, как унесшая жизнь твоей жены.

В тишине громко хрустнул сломанный карандаш, а король обжёг сестру взглядом исподлобья и сжал губы в тонкую полоску, с трудом удержавшись, чтобы не осадить её.

– Да послушай же! – быстрым шагом Шона подошла к столу брата и оперлась на него обеими руками. – Это будет всего лишь спектакль. Да, будут определённые сложности и для девочек, и для тебя. Но, зато ты подаришь им обеим несколько лет спокойной жизни! – её глаза лихорадочно блеснули.

Лерион упрямо отвёл взгляд. Но в этот раз не спеша возражать, как бывало раньше. И Шона тонко улыбнулась. Осталось совсем чуть-чуть и победа в этом споре окажется на её стороне.

***

Тёмно-красное платье с короткими рукавами-фонариками и без каких-либо украшений. И такого же цвета бант, вплетённый в мои светлые волосы. Я невольно поёжилась, увидев своё отражение.

– Мне не нравится, – я жалобно посмотрела на Симу.

Её одежда тоже имела красный оттенок, но гораздо более тусклый и менее… Пугающий.

– Мне тоже, моя девочка, – она осторожно погладила меня по голове и грустно улыбнулась. – Но сегодня так надо.

Я тяжко вздохнула, но разжалобить няню не удалось. Ещё раз расправив мою одежду, она взяла меня за руку и потянула прочь из комнаты. Коридор был заполнен незнакомыми мне людьми, и все они были в одежде красных тонов.

– Няня, – тихо позвала я, опасливо прижавшись к ней поближе. – А где Астер?

– Чш-ш, – она прижала палец к губам и едва заметно качнула головой, призывая воздержаться от вопросов.

Я снова вздохнула, покоряясь. Чем ближе к выходу в сад, тем больше людей. И многие из них смотрели на меня. С жалостью, с грустью, пара даже слёзы утирала. И по спине от этого постоянно мурашки. Как будто служанка опять забыла закрыть окно, и теперь оно неприятно дует в спину.