Отсюда вид у неё классный - залив видно, немного, краешек, но этого хватает, чтобы залипнуть на том, что вижу. И «тарелка» стадиона нового - в тумане кажется, что действительно над землёй зависла. И тишина такая в квартире, что кажется мёртвой. Даже храп больше не слышен, только шорох, когда Тоня что-то там берёт из вещей.
- Я готова, - говорит шёпотом минут через пять.
Киваю и забираю у неё полупустую сумку, с каждым мгновением ощущая, насколько острой становится потребность немедленно покинуть эту чёртову квартиру. Кажется, даже дышу в ней в четверть силы - просто нет возможности жадно кислород в лёгкие втягивать.
И только когда сажаю Тоню в машину и устраиваюсь за рулём, понимаю, что в голову ударяет, словно только что в себя спиртного опрокинул. Срываю тачку с места и выезжаю на шоссе. Сам не знаю, куда еду - просто покататься по городу хочется.
Тоня рядом, хоть и молчит, вцепившись в сумочку пальцами, будто соломинка это, а она тонет. Из динамиков - едва слышная музыка, а под колёсами - лента дорог, с пробками, спешащими куда-то пешеходами, которых пропускаем на переходах. И больше ничего. И в этом я счастлив. Здесь и сейчас. Хотя бы на пару часов, пока будем колесить по вечернему Питеру.
15. Часть 1. Отрывок 15
Весь следующий день смотрю на стрелки часов. Бесконечно. Пока это не становится настойчивой идеей. Минута, минута, минута… ещё одна… пока не превращается в час, пока не понимаю, что близится конец рабочего дня.
- Кирилл Дмитриевич, я могу сегодня уйти раньше?
В кабинет заходит секретарша. Или у меня со зрением пи*дец, или на ней и впрямь юбка, которая едва прикрывает задницу. И вихляет она пятой точкой так самозабвенно, что сомнений в том, на что направлены эти телодвижения, не остаётся.
- Ты можешь уйти хоть раньше, хоть позже, - лениво откидываюсь в кресле, вертя в пальцах карандаш. - Или теперь на это нужно моё разрешение?
- Всегда было нужно.
Секретарь присаживается на край моего стола, юбка-карандаш сползает наверх, обнажая бедро. В любой другой ситуации я бы повёлся, но не сейчас. В данный момент отчётливо понимаю, что именно - вернее, кто - за этим стоит.
- Уходи. Раньше, позже - мне насрать, - подаюсь к ней, произнося эти слова заговорщицким тоном. Даже улыбка на губах играет, хотя знаю - она искусственная напрочь.
Секретарша сомневается от силы пару секунд, после чего поднимается с края стола и выходит из кабинета.
Б*я… это что - такая проверка имени Елены Горской? На тему - поведусь я или нет? Кстати, это вполне в стиле моей бесценной жёнушки. Вот только не могу понять, чего именно она ждала от меня. Что брошусь на свежее мясо и забуду о той, кто кажется ей реальной угрозой?
Всё ху*ня. Такая нелепица, что даже думать об этом стрёмно. И в то же время понимаю - за этим поведением Лены стоит отчаяние. Такое острое, что она готова пойти на всё на его поводу.
С трудом досиживаю до конца рабочего дня, беспрестанно смотря на часы. Кажется, стрелки замедлили свой ход - как бы ни старался подогнать их, ни черта не получается. А в голове снова мысли. О ней. О Тоне. Дома ли она? Если да - чем занимается? Отдыхает, вышла в магазин, смотрит телевизор? Мне по херу, что именно узнаю, если наберу её номер, но жажда услышать голос Тони, понять, что она всё ещё со мной и в моей квартире - острая, почти на грани попытки сделать новый вдох.
А я ведь держусь. Потому что не хочу тревожить - это первое. И не хочу прогибаться - это второе. И думать хочется, что она и вправду в моей квартире - убирается, готовит, в общем, делает что угодно, лишь бы не сбежала в этот её клоповник, один на двоих с отцом.
