Читать онлайн Микиртумова Карина - Ашлинг. Алый цвет жизни

1. Глава 1. Ольховка

Глава 1

Ольховка

— Погода стояла прекрасная, а Мира нагибалась к земле ужасная, — напевала песенку, разбрасывая перед курицами и утками корм. — Днем во втором часу, заблудилась Миралина в дремучем лесу.

Лето в деревне — это время, когда природа цветет и наполняет пространство яркими красками. В воздухе витает запах луговых цветов, а небо радует голубизной. В нашей Ольховке осталось немного жителей, но и они с удовольствием в это время наслаждаются природой и солнцем. Я же не слишком любила приезжать домой, потому что хозяйство в двадцать соток не давало присесть. Деревня наша находилась в четырех часах от Санкт-Петербурга. Живописные места, удаленность от трассы и ближайших магазинов привлекали внимание городских жителей, но из-за отсутствия инфраструктуры надолго тут туристы не задерживались. В деревне не кипела жизнь, а шла своим чередом. Никто не ходил дальше дорожного знака “Ольховка”, а про интернет только лишь слышали от приезжих. Люди здесь простые, непритязательные. Вокруг деревни распростерся лес. Он по особенному мне дорог. Помню, как грибы ходила собирать и леших искать. Забавно было. Из развлечений тут для оставшейся молодежи — озеро, где можно позагорать и поплавать в теплые жаркие летние денечки. Старшее поколение любит собираться в клубе и играть в настольные игры.

Ольховка — это родина. Тут даже дышится легко и душа отдыхает от городского гомона.

Раннее утро — это самое лучшее время дня. Солнце только начинает припекать, роса еще не испарилась с травы, в воздухе витает свежесть. На улице тишина. Только слышно ворчание петуха. Можно спокойно подоить корову, покормить птиц, собрать яйца и приготовить завтрак. Я любила деревню, но так устала на ней пахать. Делала это из года в год, помогая единственному родному человеку. Бабушке Глаше.

Глафира Ивановна была мне и отцом, и матерью, и наставником. Она меня воспитывала с пяти лет. Ее дочь, Мария, привезла плод своей любви с каким-то незнакомцем и улетела в США, только пятки ее и сверкали. Она посылала бабуле деньги на мое обеспечение, и на этом участие матери в моей жизни было закончено. Как только мне стукнуло восемнадцать лет, поступления средств на личный счет прекратились. Ребенок вырос, алименты можно не платить. Ба ничего уже не ждала от дочери. Сетовала только на то, что та пошла в родню, о которой и вспоминать не хочется. Такая же черствая,бездушная и эгоистичная.

Бабушка Глаша слыла мировой женщиной. Строгая, но справедливая. В расцвете лет самой красивой в деревне считалась. А сейчас весь молодняк разъехался, а остальные доживают свой век тут. Самый молодой из мужчин — Дмитрий Александрович. Ему сорок пять. Себя я не считаю, так как приезжаю только на каникулах, и то не всегда. Зимой в Ольховку не добраться. Сугробы по пояс, дороги нет, а автобусы ходят только в близлежащий поселок, от которого идти пять километров. Раньше приходилось вставать спозаранок, чтобы успеть в школу. Увы, но в нашей деревне ничего толкового нет и не будет. Я пыталась уговорить ба продать дом, если получится и переехать со мной в город, но она не захотела.

— Ко-ко-ко, — подзывала к себе курочек. — Эх, Афонька! Ты уже толстенькой стала, скоро на суп тебя пустим. Ух, щипать тебя будем с Ба! Перьев вон сколько отрастила!

Покормив домашнюю скотину, побежала готовить кушать. Летом, я старалась разгрузить бабулю. Возраст уже не тот, чтобы скакать по грядкам и делать упражнения. С сентября по июнь, к Глафире Ивановне приходила семейная пара. Они помогали с посадкой и готовкой. Безусловно, я их благодарила деньгами, считая, что любой труд должен быть оценен.

Кухня у нас дома самая обычная. Облезлый дощатый пол, на котором не слишком широкой полосой расположился цветастый ковер. Между прочим, его ба сама связала лет пятнадцать назад. Правда, за все это время он стал походить на тряпочку, но выкинуть не могла. Бабуля расстроится. Она очень бережно относилась к вещам.

Печка стояла белокаменной мощью. В ней мы готовили все. Но самые вкусные выходили блины на домашней закваске. В городе таких не сыщешь. А как сладко тут спать холодными ночами! Это вам не общага, пропитанная сквозняками.

Растопила кормилицу, замесила тесто. Достала чугунную сковороду и дело пошло. Не быстрое, но приятное. Пока пекла блинчики, помыла посуду, да и вообще прибралась наспех. Вытащила сметану, да клубнику. Все свое, деревенское. Из коровьего молока, мы делаем и сметану, и закваску, и простоквашу, и масло, и творог. Где это видано, чтобы при живой корове еще молочку покупать в магазине? Тем более в Ольховке был только один ларек, который держал Дмитрий Александрович. Там продавалось все, но в небольших количествах.

— Будет вкусно, — живот заурчал.— Ух, как пахнет ванилью!

Тарелку с завтраком я положила на стол. Каждый блин обильно полила сливочным маслом и присахарила.

Довольно потянулась и зевнула. Все же, хорошо вернуться домой. Ольховка — это место для души, но жить здесь постоянно можно только в старости. Когда кроме огорода нет больше интересов. А я училась на лингвиста. Языки мне давались легко, и к своим годам свободно говорила на английском, французском и немецком. Уж очень хотела стать переводчиком. Правда изначально, мечтала выучить только английский, наведаться в штаты к новой семье Марии и рассказать всю правду про нее.

Детские обиды порой могут мотивационно пнуть и вернуть на землю. Мне моя профессия нравилась. А главное, сколько перспектив!

— Ба, — я вошла в комнату родительницы и распахнула занавески. — Проснись и пой, старушка! Сегодня такой чудесный день! Солнце будет жарить, будь здоров.

— Ох, ашлинг, не могла уснуть сегодня, — прохрипела ба. — Сны снились нехорошие. Вещие.

Ашлинг — так бабушка называла меня с детства. Глафира Ивановна говорила, что это особое слово, означающее мечту и надежду. А я же прошестерив интернет, выявила, что это ирландское имя. Правда, за бабулей не было замечено любви к этой стране.

— Это все ерунда. Я там блины напекла, да дела переделала. Сегодня еще полью огород, потяпаю сорняки, обработаю листья и от муравьев отраву раскидаю. И на озеро купаться пойдем. Охлаждаться.

— Не ерунда, дочка. Сама знаешь, что в роду нашем ведьмы были.

— Да, например, дочь твоя, — невольно съязвила. — Меня тебе наколдовала и сбежала. Давай помогу тебе умыться, да кушать надо. За столом и расскажешь подробно про сны.

Помогла бабушке подняться, накинуть цветастый халат и повела к умывальнику.

Меня в универе друзья спрашивали:

— Мирка, а почему ты бабушку мамой не зовешь?

Потому что, Глафира Ивановна с детства вдолбила мне одну истину: мать одна. Где бы она не была, как бы она не поступила. Если бы Мария умерла, и не являлась бы дочерью Глафиры, то думаю и вопроса такого не случилось бы.

Миралина — имя странное, доставшееся мне от прабабки. В простонародье — Мира, Мирка. Отчества у меня особенное. Мать вписала в свидетельство о рождении имя деда. Миралина Федоровна Огнева. По рассказам ба, знала, что моего отца зовут Виктор и он какой-то бизнесмен в Москве. Приезжал в Питер, закрутил роман с мамой и уехал, оставляя после себя меня. Марию такой расклад не устраивал. Она мечтала о богатстве, а получила орущего ребенка. Правда, как-то пять лет меня растила. Я этого времени не помню, мелкая была.

Через двадцать минут, когда бабуля умылась и причесалась, я разливала ароматный травяной чай по чашкам, которые привезла из Питера, где жила и училась большую часть года.

Бабушка Глаша похудела за все это время еще сильнее. Глаза впали, кожа обвисла. Пропала жизнерадостность. Бужу ее каждое утро и слышу, какой у нее плохой сон. После завтрака Глафира Ивановна тоже идет отдыхать. Я понимаю, что ей бы в больницу лечь, но упрямая женщина говорит одно:

— Когда время придет, все мы ТАМ будем. Мое пока не настало.

В восемьдесят лет, она считала себя еще молодой. Бодрилась, пусть и без энтузиазма. Сложно наблюдать за любимым человеком и понимать: ее век скоро закончится. А ведь лет десять назад еще платья носила яркие, да реснички порой подкрашивала.

Ба доела блин и причмокнула.

— Уж очень вкусно они у тебя выходят. Твоему будущему мужу повезло: воспитала ему хозяйку. Правда, у вас слуги будут, но это не мешает устроить романтический ужин или завтрак.

— Ба, какой муж? Какие слуги? — Засунула в рот клубнику. — Мне еще учиться два года, плюс карьера. В двадцать и замуж? Нет, пожалуй, воздержусь.

— Не доучишься, тыковка. Сон мне приснился нехороший. Замуж выйдешь, да жить будешь хорошо. Нескоро правда, да и путь твой тернист, но в итоге счастье тебя настигнет.

— И почему он плохой?

— Так в мир другой попадешь, в магический.

Так… Бабушка вчера смотрела «Тайные знаки Вселенной». Надо срочно удалить этот канал.

— Хорошо ба. Но пока я там не окажусь, учиться буду, — взяла блин и обильно смазала его сметаной.

— Умру я скоро. Вот как случится это, иди к заброшенному колодцу и три раза скажи: «Верни меня в мир первородный, срок заточения Сириусов истек».

— Ага, — поддакнула я бреду бабули Глаши.

— Ты не бойся, когда тебя затянет. — Бабуля ласково улыбнулась и прищурилась. — Это нормально. Наша земля плодородна, но тащит корнями к себе. И если ты не уйдешь, то тут так и останешься. Не даст она тебе прорасти и не отпустит. В мир родной вернуться надо. Исправить то, что сделали наши предки.

— И что они натворили?

— Открыли врата Кхарха и пытались захватить мир. Я мелкая была, как и дед твой. Мы дальними кузенами считались. Меня и его помиловали, но отослали на Землю. Запретили нам и нашим детям покидать пределы Ольховки. Но ты-то мне не дочь. — Старушка печально вздохнула и пригладила скатерть. — Маша-то бездарностью родилась, а боги больше деток не послали. Зато вот есть внученька. В тебе,родная, чувствуется стать и магия. Порода. Аристократия.

Бабушка посмотрела на меня с надеждой.

— Не веришь мне? Оно и верно. Но запомни. Как только я умру, у тебя есть ровно час добежать до колодца и произнести слова. Считай, это моя предсмертная просьба. Просто выполни ее. Поверь, так будет лучше. Нечего тебе в этой деревне гнить. Обещаешь?

Вздохнула.

— Хорошо. Но надеюсь, что это произойдет нескоро. — Пробурчала я.

— Со дня на день, внучка. Я чувствую, как смерть наступает на мои больные ноги. Поэтому плюнь на огород, да проведи время со мной. Я тебе про свой мир расскажу. Оттягивала до последнего момента, дурой была. Надеялась, что проживу дольше...Или что, в тебе не будет магии. Не знаю. Но ты тут не проживешь милая. Магия внутри тебя будет разрастаться, пока не поглотит органы, не заразит сердце и не убьет.

Я искренне считала, что бабуля тронулась умом на старости лет. Другие миры, Кхарх непонятный, заточение, запреты… Это для тех, кто фэнтези перечитал.

— Ба, вот если я на него плюну, то урожай пропадет. Жарень стоит такая, поливать обильно надо. А еще я хочу беседку украсить. Надувной бассейн на днях придет. Правда, надо бы Дим Саныча попросить забрать его...

— Дочка, ешь и слушай. Можешь не верить, дело твое. Но в свое время информация пригодится.

Я положила себе в пиалу клубнику, добавила сметану и перемешала.

— Налей бабушке чаю еще, да мяты кинь. Нервишки что-то шалят…

— Ладно.

Заодно и окошко открыла. В том году купила москитные сетки, и комаров стало гораздо меньше в доме.