– Алло, – и её сердце замирает. На миг оно перестает биться, после чего стучит, как закрытая в темнице рабыня, изо всех сил пытающаяся достучаться до равнодушных надзирателей.
– Ты звонил?
– Малышка, я соскучился. Когда ты приедешь? Мне плохо.
– Ты опять пил?
– Тебя нет рядом, меня некому пожалеть, погладить по голове.
Слёзы катились у неё из глаз. В ней боролся разум, чувствующий… нет, скорее разум, предчувствующий новый обман, и чувства, которым она была снова отдаться на растерзание. Шла борьба, значит не все потеряно.
Каждый раз она спасала его. В изящной девочке была недюжинная сила, способная помогать и излечивать. Её душа напоминала верного пса, сидящего в ногах у хоть и плохого, но любимого хозяина. Её глаза преданно смотрели в глаза тому, кто мог в любую минуту пнуть ее тапком, а на другой день поманить. И все из-за эгоистичного желания не быть одному. Не заботясь о душе другого, он мог приголубить на несколько минут, а потом с такой же легкостью грубо отшвырнуть, не находя в этом ничего предосудительного. Душа щенка так чиста и невинна, что ласковый взгляд хозяина, пусть и предателя, он не променяет ни на что. Даже зная, что после кажущейся доброты получит оплеуху ни за что, просто потому что он щенок, а это его хозяин, щенок продолжал преданно смотреть в глаза любимому человеку.
– Я не приеду больше. Отпусти меня, – её голос дрожал.
– Ты точно решила? Ты хочешь сказать мне «прощай»? Подумай еще раз.
– Хочу, – неуверенным голосом, ответила она, и спазм в горле сорвал её голос.
– Скажи, ты мой Котенок?
– Перестань. Прошу тебя, не мучь меня.
– Ты думаешь обо мне. Я знаю. Ты мой Котик. Ну приезжай ко мне.
– Я не приеду. Прости. Больше я не могу мучиться. Даже у слепых котят срабатывает инстинкт самосохранения.
– Помнишь, как я любил тебя? Ты еще помнишь мой запах? – монотонный голос на том конце провода разрывал её душу на части.
И снова душа напополам. Стоит ей срастись, как опять эта невыносимая боль.
– Больше нет смысла продолжать эти отношения. Конечно, я думаю о тебе, но эти страдания выше моих сил. Прости.
– Ты всю жизнь будешь одна. Все ищешь идеала, принца на коне. А их не бывает! Сейчас ты отвергаешь меня. Ты предаешь меня. Понимаешь это? Я перечеркну тебя и забуду.
– Молю, не мучь меня. Пусть во всем виновата я. Пусть я. Пусть! Но я хочу жить… – тихо прошептали её губы.
Он даже не понимал, что поступает безбожно, поэтому всю жизнь, обреченный на одиночество, расплачивается за своё равнодушие.
Больше она не позволит из души вырезать бахрому на усладу хозяину. Руки прочь от чистой души!
Ашната отключила телефон. Несколько дней она не будет на него даже смотреть. Все. Кончено. Разум победил. Спасибо разуму. Не так часто людям удается спастись от укуса ядовитого змея, который сладостно поёт и сладко пахнет. За кажущейся безобидностью скрывается настоящий огненный дракон со множеством голов: самая длинная – ложь, по бокам две короткие – предательство и наглость, а та маленькая слева – жалость, на которую способна купиться неопытная душа человека с преданными глазами. Самое большое чувство, которое мог вызывать такой человек – именно жалость. Пустая, ничем не наполненная жалость к ничтожному существу, всю жизнь бесцеремонно калечащего чужие судьбы. Более стойкие – не ломаясь уходили сразу, послабее – какое-то время лишенные кислорода, еще бились в предсмертной агонии, а оклемавшись, вставали и уходили. Но Ашната была другая. Её кожа была такой тонкой, почти прозрачной, что казалось, светится. То, что может сломить человека, Ашнату бы убило. Не смотря на силу характера и присутствие духа, она была очень ранимой и совсем беззащитной перед теми, кого любит. Она была особенной, как её имя. Непонятной и такой непохожей на остальных.
