matto vinirgataṃ viśvaṃ mayyeva layameṣyati |
mṛdi kumbho jale vīciḥ kanake kaṭakaṃ yathā || 2.10 ||
2.10. Весь мир, возникший из меня, растворяется во мне.
Так горшок снова превращается в глину, украшение расплавляется в золото, волна сливается с океаном.
aho ahaṃ namo mahyaṃ vināśo yasya nāsti me |
brahmādistambaparyantaṃ jagannāśo’pi tiṣṭhataḥ || 2.11 ||
2.11. О, как чудесен я! Почтение мне, неразрушимому и продолжающему существовать, даже если весь мир, от творца до травинки, разрушается.
aho ahaṃ namo mahyaṃ eko’haṃ dehavānapi |
kvacinna gantā nāgantā vyāpya viśvamavasthitaḥ || 2.12 ||
2.12. О, как чудесен я! Почтение мне, принимающему тело, но остающемуся единым.
Я не прихожу ни откуда, ни куда не ухожу, но пронизываю всю вселенную.
aho ahaṃ namo mahyaṃ dakṣo nāstīha matsamaḥ |
asaṃspṛśya śarīreṇa yena viśvaṃ ciraṃ dhṛtam || 2.13 ||
2.13. О, как чудесен я! Почтение мне. Нет равных мне по силе. Без тела я вечно поддерживаю вселенную.
aho ahaṃ namo mahyaṃ yasya me nāsti kiṃcana |
athavā yasya me sarvaṃ yad vāṅmanasagocaram || 2.14 ||
2.14. О, как чудесен я! Почтение мне.
У меня есть все, о чем можно помыслить и высказать словом, и у меня нет ничего.
jñānaṃ jñeyaṃ tathā jñātā tritayaṃ nāsti vāstavam |
ajñānād bhāti yatredaṃ so’hamasmi nirañjanaḥ || 2.15 ||
2.15. В реальности нет познающего, познания и познаваемого.
Эта триада кажется существующей из-за неведения.
Я есть То, Я – безупречная прозрачность7.
dvaitamūlamaho duḥkhaṃ nānyattasyā’sti bheṣajam |
dṛśyametan mṛṣā sarvaṃ eko’haṃ cidrasomalaḥ || 2.16 ||
2.16. Двойственность – корень страданий.
Одно лекарство – понять, что все видимое нереально.
Я – Единый, исполненный чистоты, сознания и блаженства.
bodhamātro’hamajñānād upādhiḥ kalpito mayā |
evaṃ vimṛśato nityaṃ nirvikalpe sthitirmama || 2.17 ||
2.17. Я – безграничное осознание, но воображаю, что ограничен неведением8.
Постоянно созерцая это, пребываю вне всех разделений.
na me bandho’sti mokṣo vā bhrāntiḥ śānto nirāśrayā |
aho mayi sthitaṃ viśvaṃ vastuto na mayi sthitam || 2.18 ||
2.18. Для меня нет ни связанности, ни освобождения.
У таких иллюзий нет основы.
Весь мир во мне, но в реальности его не существует.
saśarīramidaṃ viśvaṃ na kiñciditi niścitam |
śuddhacinmātra ātmā ca tatkasmin kalpanādhunā || 2.19 ||
2.19. Несомненно, тело и мир – ничто.
Есть только Я – чистое осознание.
На чем теперь основываться воображению?
śarīraṃ svarganarakau bandhamokṣau bhayaṃ tathā |
kalpanāmātramevaitat kiṃ me kāryaṃ cidātmanaḥ || 2.20 ||
2.20. Тело, рай и ад, освобождение, неволя, страх – лишь воображение.
Что они могут значить для меня?
Ведь Я – чистое осознание.
aho janasamūhe’pi na dvaitaṃ paśyato mama |
araṇyamiva saṃvṛttaṃ kva ratiṃ karavāṇyaham || 2.21 ||
2.21. О, в моем видение нет двойственности.
Множество людей как одна пустыня.
Что меня может привлекать?
nāhaṃ deho na me deho jīvo nāhamahaṃ hi cit |
ayameva hi me bandha āsīdyā jīvite spṛhā || 2.22 ||
2.22. Я – не тело. И тело не принадлежит мне.
Я не обусловленное существо. Я – осознание.
Меня связывала только жажда жизни.
aho bhuvanakallolairvicitrairdrāk samutthitam |
mayyanantamahāmbhodhau cittavāte samudyate || 2.23 ||
2.23. Во мне, бесконечном океане, ветер ума создает волны разнообразных миров.
mayyanantamahāmbhodhau cittavāte praśāmyati |
abhāgyājjīvavaṇijo jagatpoto vinaśvaraḥ || 2.24 ||
2.24. Но когда во мне, бесконечном океане, ветер ума стихает, корабль вселенной растворяются вместе со странствующими на нем существами.
