Я молчу, уткнувшись носом в родное и теплое, мне очень хочется перестать спорить и просто следовать за тем, что он придумал…
– Тебе очень хочется вернуться в Пермь, да?
– Знаешь, я так устал от Москвы. Я там столько лет прожил, но город все равно мне чужой. Я там всегда буду одним из многих. И давай начистоту, я не справлюсь там с квартирным вопросом. Не хочу за бешеные деньги брать двушку на окраине и каждый день по пробкам пробиваться на работу и обратно. А здесь все прям складывается. Соколов дом для нас придерживает, его знакомый хотел выставить на продажу. Прямо здесь, в поселке.
– И у нас хватит денег?
– Есть схемы, не волнуйся об этом. Говорю тебе, я все обдумал. Мы не дети уже, хочется осесть…
Полчаса спустя Сережа тихо похрапывает, а я лежу без сна, глядя в потолок и мысленно сводя баланс. Действительно, в Москве терять нам особо нечего. Для Сережи этот переезд, похоже, очень важен. Он все подготовил, осталось сделать всего один шаг. И он предлагает мне то, о чем многие только мечтают: спокойную обеспеченную жизнь, размеренную, устроенную по своему вкусу… Вот только мама… У нас странные отношения, каждый разговор заканчивается ссорой. Но мне важно знать, что я близко и случись что, могу приехать и как-то помочь. И еще моя работа. Книжки. После стольких лет я, наконец, делаю то, о чем мечтала всю жизнь. Может, и в Перми найдется для меня издательство? А здешние сосны так похожи на те, из детства… И дом. Я ведь всю жизнь мечтала о доме… Может, и правда пора?
Ранним утром я стою у окна, завернувшись в плед, и завороженно смотрю на улицу. Слышу, как возится, проснувшись, Сережа, и говорю ему:
– Смотри, снег! В мае вдруг выпал снег!
– Ну да, здесь это обычное дело, – он зевает и протирает заспанные глаза.
– Прямо как в детстве: золотые сосны, от них лиловые тени и снег белый-белый… Я такого не видела не помню сколько, – я провожу пальцами по воздуху у стекла, будто рисуя отражения сосен, и говорю: – Знаешь, что… Я согласна. Давай жениться. Раз уж ты решил мне обеспечить такой вид из окна…
И сбросив плед, быстро лезу обратно в постель, прикасаясь к его коже холодными пальцами и теплыми округлостями.
***
Норовистая уральская погода показывает себя во всей красе. Утром я успела пройтись по новенькому хрустящему снегу, а к обеду он уже потемнел и поплыл талой водицей по низу сугробов. Обуви у меня нет ни для одного из вариантов. Май ведь, я прилетела в кроссовках и еще взяла туфли на выход – конечно, черные, ну кто же знал, что тут придется замуж выходить.
Стоя у окна и разглядывая высоченные сосны, похожие на стропила огромного радостного храма, я слушаю гудки в телефоне. Наконец, трубку снимают.
– Мам, привет! Как ты?
– Как обычно. Что звонишь?
– Ну так, узнать, как дела, – привычно продираюсь через начало разговора с матерью, зная, что после первых ритуальных реплик он может повернуть в любую сторону. Но сегодня, думаю, все пройдет хорошо.
– Ну какие у нас дела? Все по-старому.
– Как ты себя чувствуешь?
– Нормально, – отрезала мать, и я понимаю, что она вот-вот бросит трубку.
– Мам, Сергей мне сделал предложение, – выпаливаю скороговоркой и тут же мысленно чертыхаюсь: могла бы не так радостно, зачем подставляться.
– А что случилось?
– Да ничего, просто мы решили пожениться.
– Ну поздравляю. Я думала, он умнее. После стольких лет купить корову, которая тебе и так дает молоко… Но – тебе – повезло, – с расстановкой подытожила мать.
