– Что-то сыро в вашей келье стало. Слезы-то ручейками по полу бегут. Так, глядишь, у вас тут мокрицы заведутся. А все от праздности. Не принято у нас днем без дела сидеть. Кельи для ночного отдыха предназначены, а днем полагается либо молиться, либо трудиться. Осмотрелись, пора и делом заняться. Дело-то оно лучшее средство и от печали, и от тоски. Пойдемте-ко в огород, я вам послушание на сегодня назначу. Там, на солнышке, среди других послушниц слезки-то ваши и высохнут.
Детские души не могут долго находиться в печали. Погожий сентябрьский день, новые знакомства, старательная работа на грядках, привычная для девочек из предместья, вытеснили горести, высушили слезы.
А вечером состоялась репетиция церковного хора. Хористки собрались в небольшой светлой комнате. У стены напротив входа стояло пианино. В центре комнаты находился длинный стол, вдоль него расположились простые крашеные скамьи. Уже знакомая сестрам матушка Ксения, регентша хора, раздала послушницам, в том числе новеньким, листы бумаги с непонятными значками, сама села за инструмент.
– Итак, начнем сегодня с тропаря «Молитва Пресвятой Богородице «Нерушимая стена».
Послушницы, слегка откашливаясь, зашуршали листочками и стихли. Ася и Вера в растерянности смотрели на черточки и крючочки на бумажках.
Регентша заметила их смятение:
– Вера, Ася, вы грамоте обучены? Читать умеете? – спросила она.
– Да, мы ходим… ходили в церковно-приходскую школу, – ответила за двоих Ася. – Только тут не буквы, а что-то непонятное.
– Это ноты. Похоже, нотная грамота вам незнакома. Это ничего, научим. Пока слушайте хор и тихонько подпевайте, если сможете.
Репетиция началась. Послушницы пели слаженно, но матушка Ксения то и дело прерывала хор стуком по пюпитру, делала замечания. Хор снова и снова повторял отрывки из тропаря, пока регентша не кивнула удовлетворенно. Затем перешли к следующему песнопению. Вера скоро утомилась. Она бестолково таращилась на свой листок и чуть слышно повторяла незнакомые слова молитвы. Ася освоилась быстро, под одобрительными взглядами регентши подпевала все громче, уверенней те слова, которые смогла уловить.
Все в новой жизни было для Аси любопытным, интересным, она с удовольствием, с жадностью училась пению, вот только бесконечные молебны утомляли, навевали скуку, ее деятельной натуре трудно было выдержать длительное стояние в храме.
А Верочке службы нравились, слова молитв с каждым днем становились понятнее, она постигала их смысл, поэтому долгие службы скучными ей не казались. Для нее это был разговор с Богом и с ушедшей на небеса матушкой. Девочка верила, что мама, став ангелом, ее слышит, любит и оберегает, как оберегала в земной жизни. Эти неслышные окружающим разговоры успокаивали Верочку, примиряли со случившимся, с нелегкими обязанностями послушницы.
Дни девочек были расписаны по часам. После утренней службы и завтрака в трапезной они отправлялись в классы. Верочка, как умеющая читать и писать, была зачислена на вторую ступень, где кроме Закона Божьего изучали краткую историю «ветхага и новага завета», а также арифметику, чтение и чистописание. Ася после экзамена попала на третью, высшую ступень обучения. Главными предметами там были, конечно же, Закон Божий и Священная история. Кроме них девочкам преподавали грамматику, арифметику, русскую историю со времен Петра Великого и географию. Уроки вели приходящие учителя, кроме них в классе обязательно присутствовала монашка, надзирающая за благопристойным поведением и прилежанием учениц. Не забалуешь. Учиться приходилось старательно, но сестрам это даже нравилось, обе были способными к учению. Уроки длились до обедни и позже продолжались после службы и трапезы. Заканчивалось учение уроками рукоделия. Вела их одна из монахинь, матушка Наталья. Тут особенными успехами и прилежанием отличалась младшая из сестер, Верочка. Девочку так радовало, что ее работы отличают, что она очень старалась и в результате стала лучшей ученицей. Монастырская жизнь нравилась ей все больше.
