– Ой, Варя, а какой он, твой жених? А как он к тебе посватался? А где познакомились? А фата у тебя будет? – засыпала она вопросами Варвару.
– Да Захар скоро придет, сами увидите, какой он. Не висни на мне, у меня блин сгорит, – отбивалась Варя от младшей сестры.
– А мы-то с Верой и на свадьбе не погуляем, и на венчание не попадем, – опечалилась Ася. – Запрещено нам, монастырским, на свадьбах присутствовать.
– Мы молиться за вас будем, – Верочка перекрестилась на киот с иконой.
После завтрака сестры Севастьяновы в сопровождении Вариного жениха отправились в город, на масленичное гулянье.
Захар Шамонин оказался учителем словесности, недавно назначенным в слободскую церковно-приходскую школу. Пенсне на цепочке, форменная фуражка с лакированным черным козырьком, пушистые русые усы и небольшая бородка придавали ему солидности, так что девушки даже заробели в его присутствии. Но на деле молодой человек оказался добродушным любителем побалагурить, и Ася с Верочкой быстро освоились, словно давно знали будущего зятя.
Решено было отправиться в самое сердце праздника – в город, на Сенную площадь. Ну и что, что далеко? Разве это помеха для молодых, если хочется повеселиться?
Погода явно намекала на скорую весну. Под ботинками хлюпал подтаявший снег, солнце искрилось в бахроме сосулек на стрехах домов. Воробьи радостно праздновали конец холодной зимы, им и невдомек, что впереди еще мартовские метели.
Базарная площадь шумела и пела на все лады: тут и дудки скоморохов-зазывал, и гармошка трактирного гуляки, и крики торговок, и детский смех, и отчаянный визг девчат на качелях. Глаза у сестер разбежались, хотелось всего и сразу: и прокатиться на карусели, и полетать на доске, висящей на цепях, и поглазеть на представление бродячих кукольников. Весело!
Захар купил сестрам угощение – красных карамельных петушков и медовых пряников. Вкусно!
Верочка то и дело пугалась, одергивала старших сестер, а Захар наоборот подзуживал, и Ася с замирающим сердцем подлетала на доске, как ей казалось, к самым облакам – ой, не ерыкнуться[1]бы!
Все хорошее имеет свойство быстро заканчиваться. Надвигались сумерки, пора было отправляться в обратный путь. И они, было, пошли, но их внимание привлек балаганный зазывала в кафтане, отороченном красной тесьмой. На колпаке трепетал пучок разноцветных лоскутов. Забавный человечек выделывал кренделя перед шатром цирка и кричал:
– Представление начинается!
Сюда! Сюда! Все приглашаются!
Стой, прохожий! Остановись, на наше чудо подивись!
Барышни-вертушки, бабы-болтушки,
Старушки-стряпушки, солдаты служивые,
И дедушки ворчливые,
С задних рядов протолкайтесь, к кассе направляйтесь,
За гривенник билет купите и в балаган входите!
– А давайте посмотрим представление? – загорелась Ася. Уж очень ей не хотелось, чтобы этот замечательный день так быстро закончился.
– Да ты чё хоть? В балаган! Грех какой, – глаза Веры стали круглыми как пятаки.
– Так Масленица же! Сейчас развлекаться не грех. Мы же больше никогда этого не увидим в своем монастыре. И мы пока послушницы, не монашки. Ну пожалуйста! Там фокусы, дрессированные собачки, канатоходец, – Ася показала на яркую афишу возле окошка кассы.
– Да темняет уже, домой нам пора, – Варя в сомнении посмотрела на Захара, а тот неожиданно поддержал Асю:
– Успеем домой-то. Извозчика возьмем. Когда еще удастся посмотреть цирковое представление? Труппа, говорят, хорошая, из Варшавы.
