– Ты знала, что будет дальше?
– Да, я знакома с судом коронов. Но я никогда об этом не задумывалась. Заседание суда прошло, как во сне: я знала, что произойдет, за миг до того, как оно происходило, но не могла ни помешать этому, ни остановить происходящее. Правдопытательница – чародея…
– На севере их называют веритатами, это одно и то же. Продолжай.
– Она была у нас целительницей, я тебе говорила.
– Да.
– Разумеется, я сказала всю правду. Дал ли он согласие? Да, на игру. Дал ли он согласие играть со связанными руками? Нет, я его заставила. Потом меня спросили, возражал ли он. И я сказала, нет, не возражал. В общем, его матери выплатили фунт золота.
– А его отец вернул половину полученного, – негромко заметил Варис.
Лумивеста медленно кивнула, чуть сузив глаза, и Варис по собственному опыту догадался, что она сдерживает слезы.
– Эта история не для ушей столичных жителей, – сказала она. – Но мне кажется, ты ее поймешь.
– Именно поэтому ты испугалась, что Сильверн прочел твои мысли.
– Да. А теперь переходим к голосованию: ты меня хочешь?
– Да.
– Принято единогласно.
Она порывисто потянулась к нему и обняла; обнаженная нога прижалась к его икре, сначала холодя, потом согревая; его тело внезапно охватила болезненная скованность. Голову сдавило от притока крови, глаза защипало; он схватил ее запястье и прижал ладонь к своим губам, покрывая пальцы жадными поцелуями; другой рукой она его высвобождала. Он выпустил ее, приложил руки к вискам и сдавил себе голову, слыша стон Лумивесты как будто сквозь шум водопада, пытаясь через ее наслаждение избавиться от пульсирующей боли в голове, боясь передать ей свою боль через касание, симпархически. Ее пальцы, привыкшие к мечу, обхватили его запястья, ласково надавливая на беснующиеся толчки пульса; она направила его незрячие руки к подолу мягкого шерстяного одеяния, подтянутого до колен, и оттуда он легкими касаниями начал подниматься все выше, к откровению.
Ему хотелось быть нежным, но он не мог, ему было слишком больно; он хотел доставить ей наслаждение искусно, философично, восхищаясь ее откликом, контролируя себя, – но она не позволяла, перекрывая вздох вздохом, стон стоном, пребывая в светле, как говорили на Западе.
Боль растворилась в крови и воде. Соль ее осушила. Сладость утолила общую рану.
– Посмотри, – сказал Варис и чуть отодвинулся, чтобы Лумивеста могла взглянуть в окно.
За стеклом густой белый туман затянул зеленые поля и холмы. Дымка перламутрово переливалась, а на каменных стенах и сланцевых крышах поблескивала роса. Стадо белых овец с черными мордами напоминало обрывки тумана, скучившиеся в загоне.
Лумивеста окинула все нежным счастливым взглядом и поцеловала Вариса.
– Где мы?
– В Красногорье. Сейчас около семи утра. Мы вот-вот прибудем в следующий коронат – Кедран, на станцию Три Кедра. Там состав будет загружаться углем и водой, мы простоим часа два.
