– Вот поэтому лучше не рассинхронизироваться, – сказала она. – Теперь расскажи, что случилось.
Грейс обняла его одной рукой.
– Что там произошло?
Дэвид помотал головой.
– Дай мне минутку.
Грейс помогла брату добраться до вращающегося кресла, и Дэвид буквально свалился в него, да так, что оно отъехало на несколько футов. Виктория прошла следом, тыкая в свой планшет.
– С твоей нервной деятельностью во время симуляции все было нормально, – сказала она. – Правда, немного повышенное кровяное давление.
– Я злился.
– Почему? – спросила Грейс.
– Злился на него. На нашего предка.
Грейс нахмурилась.
– Да почему же?
– Он… – в голове у Дэвида все еще пульсировало, и это мешало ему произносить длиной больше пары слов. А для объяснения требовалось множество слов.
– Можно мы… поговорим об этом потом?
Грейс взглянула на Викторию.
– Да.
Виктория поколебалась и резко кивнула.
– Хорошо. Сделаем перерыв. Потом все обсудим и спланируем следующий шаг. Возможно, ты поможешь сестре подготовиться к ее попытке. Пока что я проверю, как дела у Хавьера.
Выходя из комнаты, Виктория выглядела раздраженной. Грейс озадаченно глядела на Дэвида, не произнося ни слова.
– Что? – не выдержал он в конце концов.
– Ты в порядке?
– Не стоит беспокоиться за меня. Я в порядке. Просто мне нужно отдохнуть.
– Хорошо, – теперь уже и Грейс казалась раздраженной. – Но я хочу, чтобы ты объяснил.
Дэвид кивнул, надеясь, что именно предок Хавьера окажется тем, у кого был доступ к частице Эдема. В таком случае будет не важно, кем был предок Дэвида и что он делал.
Хавьер, присоединенный к конструкции, которая охватывала все его тело, ждал, когда Монро запустит ядро машины. Он никогда еще не подключался к «Анимусу» таким образом. В прошлые разы он полулежал в кресле, а новое устройство, будучи стационарным, обеспечивало полную мобильность, и ему нравилось думать о возвращении в симуляцию. Хавьер пытался быть полезным, пока Оуэн исследовал воспоминания своего китайского предка. Он даже пробрался в полицейский архив и достал доказательства, использованные в суде против отца Оуэна. Но это было не сравнить с поисками частицы Эдема на протяжении всей человеческой истории. Необходимо было найти оставшуюся часть Трезубца раньше Исайи, и ничего более важного не существовало.
– Они тут немного усовершенствовали париентальный ограничитель, – отметил Монро.
– Что усовершенствовали?
– Париетальный… да не важно. Долго объяснять. Смысл в том, что ощущения будут другие, чем в моем «Анимусе» или у Гриффина.
– В смысле – другие?
– Трудно описать.
– Но вы же с ним управитесь?
– Конечно, управлюсь, – Монро поднялся. – Ты готов?
Хавьер кивнул.
– Да.
Монро еще раз проверил каждое крепление, каждую застежку и пряжку, убедившись, что Хавьер был хорошо зафиксирован.
– Так ты теперь ассасин… или как? – спросил он будничным тоном, доставая шлем «Анимуса» из расположенного над головой разъема, окруженного проводами. Хавьер поколебался, прежде чем ответить.
– Нет.
– Уверен?
– А в чем дело?
Монро пожал плечами.
– Просто попробуй вспомнить, что я тебе говорил.
Хавьер, может, и не стал членом Братства, но определенно подумывал над этим.
– Я верю в свободу воли.
– Я тоже верю. Поэтому я и не хочу видеть, как кто-то из вас вверяется воле тамплиеров или ассасинов, – Монро достал шлем. – Ну, поехали.
Хавьер подставил голову и поразился тому, насколько сильно этот шлем отрезает его от окружающего мира. Он не видел и не слышал ровным счетом ничего. Но затем в его ухе раздалось гудение и послышался голос Монро:
