– Про чувства никто не говорил, – отчеканил Ли. – Прямое копирование чувств человека – это табу, которое никто не собирается нарушать. Запрет на подобные разработки действует на всех. Мы не жаждем получить за это пожизненный срок. Мы всего лишь повышаем уровень тактильных ощущений.
– Но зачем? – по-прежнему не понимала Джессика.
Ответить взялся Бонадвентур.
– Человеку рано или поздно придется жить на Марсе, а значит придется испытывать на себе все прелести местных условий. Оставленные там на пять лет роботы должны дать ответ – справится ли с этим человеческий организм. Поэтому тактильные ощущения марсианских роботов должны быть максимально приближены к человеческим.
Джессика подозрительно покосилась на собеседников.
– Вы мне что-то недоговариваете…
Бонадвентур с Ли переглянулись и улыбнулись. Им явно польстило, что их собеседница оказалась столь сообразительной.
– Неуязвимые роботы на Марсе людям не нужны! – произнесли они почти одновременно.
– А поточнее…
– Марсианская колония неуязвимых роботов – это слишком опасно для человечества. Кто знает, что взбредет им в микросхемы за пять лет автономии? Поэтому роботы должны испытывать равные человеку ощущения, в том числе и болевые. Болевой шок от попадания пули или иного предмета в тело, простите – в болванку, должен приводить к смерти, то бишь к полному выходу из строя их материнской платы, – пояснил Ли. – Таков главный пункт нашего технического задания. По сути, именно этим мы здесь и занимаемся. Мы убиваем роботов.
Джессика вздрогнула.
– И как успехи?..
– С каждым днем все лучше, – ответил Ли, заглянув в находящуюся у него в руках папку. – Коэффициент вывода из строя полгода назад был на уровне 20 %, на сегодняшний день уже 44 %.
– А что по этому поводу говорят сами роботы?
Ли сочувственно посмотрел на собеседницу.
– Видимо, в вашем доме есть роботы-помощники, наделенные имитаторами чувств и визуально похожие на людей, – предположил он.
Джессика кивнула:
– Няня, горничные, садовники… Всего их семь. К ним же привязываешься, как к людям.
Ли показал пальцем в угол лаборатории и сказал:
– Вон там у нас гидравлический пресс. После испытаний болванку тут же утилизируют.
– Я не спрашивала о таких подробностях, – заявила Джессика, поморщившись словно от боли.
– «К ним привязываешься, как к людям», – Ли повторил слова Джессики. – Это распространенная человеческая ошибка. Все из-за того, что большинство производителей стараются делать роботов внешне максимально похожими на людей.
– А как выглядят ваши, как там вы их называете, – болванки?..
– Наши похожи на людей лишь отдаленно. Руки, ноги, голова, туловище, но без отделки. Стандартная болванка от «Кибердайн Системс». Внутри металл, углепластик, композитные материалы, микросхемы. Оболочка – сверхчувствительный латекс и искусственная кожа. Материнская плата расположена в районе солнечного сплетения… «Душа ее прямо в желудке», – зачем-то процитировал слова известной песенки Ли.
Джессика осуждающе посмотрела на собеседников.
– Просим прощения за цинизм, – извинился за помощника и за себя Бонадвентур. – Мы здесь привыкли к тому, что машина – всего лишь машина. Ой…
Бонадвентур осекся, потому что это тоже был отрывок из той же самой песенки.
Джессика вдруг чуть слышно запела:
Машина – всего лишь машина,
Любить ее нету причины,
Не стоит дарить незабудки —
Душа ее прямо в желудке.
– А ведь многим роботы заменяют друзей, близких, даже родителей, – грустно сказала Джессика.
