— Госпожа Вик! — Господин Молинаро придвинулся ближе и крепко сжал ее пальцы. — Вы опять побледнели. Вам дурно?
— Мне кажется, у этой консервной банки вот-вот отвалится днище, и мы ухнем вниз на камни вместе с нашими чемоданами, — проговорила Аннет, чувствуя, как по спине стекает холодный пот. Она была в шаге от истерики. Куда подевалась отчаянная авантюристка! Босс нахмурился и коснулся ее запястья; не сознавая, что делает, Аннет вцепилась в его руку до боли в пальцах. Однако босс лишь глянул задумчиво, с хитринкой, и поведал:
— Не волнуйтесь, механизм старый, но надежный. Меня волнует другое…
Он легко помассировал пальцы Аннет и продолжил:
— Сейчас разгар туристического сезона, а гостиница в Механисбурге всего одна. Я забронировал место по телеграфу, но ответ получил неутешительный. Свободен лишь двухместный номер. Мы можем оказаться в неловкой ситуации… ваши передовые принципы допускают проживание в одной комнате с мужчиной?
Аннет возмутилась, выдернула руку из ладони босса и мигом забыла новоприобретенный страх высоты. Вот, значит, что у него на уме!
— Я не буду жить с вами одном номере! Не пытайтесь убедить меня, что другого выхода нет. Вы можете снять комнату у кого-нибудь в городе.
— Солнце уже садится, не думаю, что отыскать жилье на ночь глядя будет простой задачей, — резонно заметил господин Молинаро, улыбаясь еще шире.
— Как-нибудь справитесь, — отрезала Аннет, все еще кипя как чайник. — Вы, говорят, мастер искать выход из сложных ситуаций. В крайнем случае, устроитесь на диванчике в холле.
— Насколько помню, в «Заводном купидоне» диванчик в холле узкий и короткий. Я на нем помещусь, если только отрублю себе ноги. Бросьте, где ваше человеколюбие? Неужели вы не сжалитесь надо мной и оставите под открытым небом? Ночи в горах студеные. Обещаю, что не буду подглядывать, как вы переодеваетесь на ночь. Хотя мне весьма любопытно, что за белье вы носите под вашими яркими нарядами. Неужто панталоны с начесом, как предписывает общество поборниц за высокую нравственность?
Аннет вспыхнула как порох и разразилась горячей тирадой об отсутствии у господина Молинаро приличных манер. Босс посмеивался и задумчиво поглядывал в узкую щель окна.
— Посмотрите, госпожа Вик! — прервал он ее. — Какой великолепный вид! Не стоит менять его на нашу перепалку.
Аннет сердито глянула в окно и вскрикнула от восхищения. Картина оказалась потрясающей. Долина была залита янтарным светом, луга приобрели изумрудный оттенок, вдали синели горы, и краски эти были необычайно яркими. Аннет перевела взгляд на босса, заметила, как подрагивают уголки насмешливого рта, как залучились морщинки возле глаз, и кое-что поняла.
— Вы это специально, верно? — спросила она, успокаиваясь. — Болтали сальности, чтобы заставить меня забыть о страхе. Поздравляю, вам это удалось. Спасибо.
Господин Молинаро неопределенно пожал плечами и сказал:
— Смотрите, госпожа Вик. Воздушные ворота в Механисбург.
Аннет вновь выглянула наружу. Канат тянулся к высокой скале и уходил в черный тоннель. Над аркой тоннеля были установлены гигантские бронзовые барельефы.
Аннет прищурилась.
— Что это?
Пошарила в сумочке и выудила пенсне.
— Кукловод и его марионетки. Видите?
Наконец, удалось разглядеть потемневшие от времени фигуры. Вот арлекин в колпаке с бубенчиками. Угрюмый рыцарь. Кокетливая пастушка. К шарнирным ручкам-ножкам тянутся веревки. Сверху растопырил пальцы исполинский кукловод. Прищуренные глаза смотрят глумливо, крючковатый нос напоминает клюв.
