Ассистентка Злодея - страница 27

Тристан потёр грудь, чувствуя, что все её слова крошат стену, которую он воздвиг. И трещины уже протянулись до самых ушей, в которых стучала кровь. Он выругался, встал со стула и подошел к окну в углу, чтобы посмотреть вдаль.

Покосился на стол: Кингсли посмотрел на него почти сочувствующе, а потом поднял одну из табличек: «БЕДА».

Точно.

Тристан резко отвернулся к окну, пытаясь унять дыхание.

Дурацкий орган под рёбрами всё колотился. Тристан выругался снова, вцепился в подоконник так, что пальцы побелели, но сердце не успокаивалось.

Будто настойчиво напоминало о своём существовании.

Хотелось закричать.

Эви весь день слонялась по всем углам офиса, не привлекая к себе внимания. Подслушивала разговоры, старалась поймать хоть намёк на что-нибудь. Но сотрудники говорили лишь об одном: куда сходить выпить после работы или кто с кем переспал в раздевалке.

Последнее, следовало признать, было довольно интересным.

Ей отчаянно хотелось рассказать Татьянне про офисную крысу, но, к огромному сожалению, саму Татьянну никак нельзя было исключить из списка. По крайней мере, пока что. Честно говоря, глядя вокруг, на интерьеры, которые Эви знала уже как свои пять пальцев, она поняла: никому, ни единому человеку здесь нельзя доверять. Ну, кроме самого Злодея. Какая ирония.

Её не оставляло безнадёжное, всепоглощающее чувство предательства. Всё это оказалось таким личным. Она не хотела отдаляться от остальных, но так получилось. Она потратила так много своего драгоценного времени, чтобы здесь всё и все работали на благо компании.

Дело было даже не в самой работе, а в людях, которые её окружали. Здесь никто не пытался казаться хорошим. У всех были свои недостатки, так что любые фантазии о высокой морали уступали простому выживанию.

Это чудесно успокаивало: только здесь Эви не чувствовала себя такой отчаянно одинокой.

Она со вздохом поднялась с рабочего места, взяла тетрадь, обошла комнату и направилась на удивительно просторную офисную кухню. Поздоровалась там с Эдвином, чувствуя, как тянет теплом от печи.

– Мисс Эви! – Эдвин щегольски поклонился и достал из печи противень. – Возьмите слоечку! Я настаиваю!

Как и все огры, Эдвин был ростом под потолок и со светящейся бирюзовой кожей. Он широко, дружелюбно улыбался, а последний штрих к образу добавляли очки на пару размеров меньше, чем надо. Он был невероятно умён и всегда говорил вещи, которые Эви ещё долго обдумывала после беседы, а ещё они оба любили книги.

Эви кивнула на распахнутый роман на столе.

– Чуть попозже. Что читаете?

– Вам понравится, мисс Эви. – Эдвин подмигнул ей, и металлическая серёжка в ухе закачалась. – Там о любви.

– Правда? – улыбнулась Эви.

– Сходите к своему окошку, а я пока налью вам чашечку. – Он кивнул в другой конец кухни, откуда лился мягкий свет. Эви понимающе улыбнулась и пошла туда.

В поместье было полно прекрасных окон, но этот укромный уголок нравился ей больше всего. Хаотично разбросанные стёклышки собирались в изображение яркого солнца, лучи которого падали на старую книгу. Эви казалось, что это очень точная иллюстрация, потому что хорошая книга часто грела её, как солнечные лучи, ласкающие лицо.

Она часто сидела в кухне, изливая обиды Эдвину, но всё больше – глядя на эту сияющую картину. Иногда Эви тихо нашёптывала ей, а та будто почти отвечала. Время от времени на кухню забредала Бекки и оставляла какое-нибудь язвительное замечание, и Эви приходилось отбиваться. Это тоже стало частью повседневной жизни, к которой она до нелепого сильно привязалась.