− Лануф, ты какая-то подавленная, − вдруг заметила Аната, перестав расхваливать ванную комнату, в которой она уже расставила, взятые из резиденции комплекты шампуней, пен, солей и прочих средств для ухода за телом.
− Все в порядке. Где Иштер поселился, не знаешь?
− Пока нет.
О том, где поселился Иштер, я узнала лишь за ужином. Ужинали мы втроем в отдельной каюте. Так называемой − кают-столовой. Рядом со столовыми приборами лежали элементарные анализаторы. Время от времени мы все пользовались ими, посчитав такую предусмотрительность не лишней. Разговаривала в основном Аната, а я и король были погружены в свои думы.
− Я совсем умру от скуки, − жаловалась подружка.
− Ан, ты, кажется, не собиралась ужинать с нами, − случайно вспомнила я.
− А… − она махнула рукой в сторону двери, − без Бель не интересно. Я отложила ужин с лейтенантом на завтра. А я вот подумала: может немного поработать мозгами и пока мы в зоне досягаемости Космического Центра, окончить какой-нибудь курс?
У меня даже челюсть медленно поползла вниз. И как только такая мысль могла прийти ей в голову? Я переглянулась с Иштером. Он, усмехнувшись, пожал плечами.
− А что? Освоить, к примеру, технику самообороны или основы парапсихологии. Все же неизвестно, что нас ожидает впереди. Как считаете?
Я задумчиво произнесла:
− Нам всем не мешает чем-нибудь заняться как минимум на три месяца.
− А что неплохая мысль, − оценил Иштер. – Мне необходимо решить кое-какие политические вопросы…
Оба вдруг посмотрели на меня.
− Обо мне не беспокойтесь. Я найду, как убить время, − заверила я.
Этой ночью мне спалось плохо. Отчего-то невыносимо разболелась голова. Хотелось позвать кого–нибудь, но не было сил дойти до коммуникатора – приборчика похожего на дистанционный пульт, лежащего на столике у зеркала перед входом в каюту.
Я ворочалась в постели, то и дело садилась, зажимая голову руками. В голову лезли разные мысли: от почти «безобидной» − что я отравилась, отведав рыбный шнеткер, до ужасающей – что это колдуны наслали на меня неизлечимую болезнь. Было так больно, что слезы текли из глаз.
Я промаялась до середины ночи. Потом все же задремала и проснулась оттого, что что–то холодное коснулось моей руки. Прежде чем открыть глаза я успела заметить, что в каюте включен свет. Сразу стало страшно.
− Кто здесь? – спросила я, с трудом разомкнув ресницы. – Кто?!!
Я приподнялась и тут же лишилась на время дара речи. Надо мной склонилась… Гульсияра. Она казалась чрезвычайно взволнованной, губы и руки ее дрожали. Я смотрела на нее широко открытыми от удивления глазами и понимала: девочка оказалась здесь неслучайно. На ней была черная кожаная курточка с прозрачным капюшоном, брючки, а на ногах сапожки.
− Ты?!!
− Извини, Лануф, я знала, что ты не захочешь меня взять с собой, и поэтому я сбежала. Но я оставила Вороне сообщение и Ирлиса уже, наверно, все узнала. Я не буду помехой, Лануф, обещаю.
Я откинулась на подушку, ощутив, как в виски ударяют волны тупой боли.
− Скажи, что принести, я принесу. Я не могу видеть, как тебе плохо.
− И откуда ты за мной шпионила?
− Откуда и ты…
− То есть ты все это время была под моей кроватью?
Девушка смущенно улыбнулась.
− Ну, я хотела спрятаться в шкафу, но там пусто, и ты могла быстро меня найти.
− Принеси мне мокрое полотенце и что-нибудь от головы, − попросила я.
Мне не хотелось ни о чем думать и даже не хотелось укорять Гульсияру в желании отыскать похищенных. Я хотела лишь одного: чтобы прекратилась эта невыносимая боль, и я могла спокойно поспать.
